Аннотация: Перевод выполнен впервые (2013-2015 гг.)
Элоа. Песнь вторая. Искушение
Среди высоких гор, восставших над землей,
Колодец прячется, наполненный водой;
Поток, струясь с небес, его тревожит гладь,
Искрится в глубине огней несметных кладь.
Наполнив до краев свой глиняный сосуд,
Что девы на плече, стан выпрямив, несут,
Сельчанка скромная пытливо наблюдает,
Как тысячи огней в источнике играют
И обручем из звезд, как юной цесаревне,
Ей украшают лоб на зависть всей деревне;
Так Ангелу в воде привиделась краса,
В волнах отражены другие Небеса,
Глаза слепил ей свет, помноженный стократ;
Вдруг - пропасть перед ней, где тени мельтешат,
Но вскоре вновь зажглись блуждавшие огни,
Ей быстрых молний бег напомнили они:
Скользили, возвращались и снова исчезали,
И мириады звезд за метеором мчали,
С улыбкою, дивясь той звездной толкотне,
Следила их полет девица в тишине.
Казалось ей в тот миг, от них исходит рокот
Мелодии небес, то еле слышный шепот,
То жалостный напев, то звезд далеких стон,
Кристаллов перестук, тончайший перезвон;
Так во дворце ином волшебной арфы звук
Сон тихий навевал на всех и все вокруг,
И деве чудилось, что неземной природы
Струится эхо вниз с ночного небосвода.
Огни соединились, оставив в небе след,
И в глубине его уж теплился рассвет;
Он медленно сплелся с амброзией и ложе
Открылось, на софу турецкую похоже;
Благоухала высь и розовый поток
Внезапно затопил своим огнем восток.
В свечении зари открылся вид небесный:
Там Ангел возлежал, печальный и прелестный.
Клокочет пеной Клайд и весело вприпрыжку
Бежит в тумане гор по берегу мальчишка,
Косулю легконогую он гонит звуком рога,
Скользит с Арвена лед навстречу Кроне строгой:
Разрезав скалы в мхах и устремясь вперед,
Деревьям вековым несет потоки вод,
Пробивши путь себе, он падает с высот,
Где снег лежит пластом и путник не пройдет.
Но тут же в гущу туч он всею мощью врос,
Тропинку ищет там, под сенью туч и гроз;
За радугой-дугой, венчающей простор,
Увидел путник вдруг из облака шатер,
Шотландки легкий плед пред ним едва мелькнул
И голос прозвучал - и век уж не сомкнул
Завороженный гость, поверил он глазам:
То пращуров сестра бродила по холмам,
И вздрогнула слегка, все так же влюблена,
Под пальцами певца парящая струна,
Он вспомнил: Оссиан* и к арфе в тот же миг
Воззвал:"Эвир-Кома!"** Слыхали скалы крик.
Нежданно перед Ней из темной глубины
Предстал во всей красе властитель дум и тьмы,
Виденьем дальним плыл он средь небесных гор,
И сладостный восторг наполнил девы взор.
Как спящий лебедь, он, над дальнею рекой
Расправивши крыла над зыбкою волной,
Спокойно почивал, исполнен редких чар,
На тучу опершись: под ним струился пар;
Пурпурный плащ мерцал, тускнел и ниспадал,
Оттенками играл, как сумрачный опал;
Чернели волоса, скрепленные повязкой, -
Короны символом, а может, ноши тяжкой.
Искрилось солнцами все золото на ней,
Светилось сотнями мистических огней,
Но крыл опущенных его померклый цвет
Напоминал туман, вечерний смутный след.
Алмазов множество сияло ясным светом
На щиколотках тонких, схваченных браслетом;
На пальцах юноши и на его запястьях,
Сверкавших кольцами, глаза сияньем застя.
Он руку протянул со скипетром вовне -
Так царь на армию взирает на войне,
Когда он признает свой план неисполнимым
И прерывает ход движеньем торопливым.
Лицо его горит, а взгляд опущен вниз,
Он силу чар своих, коварство и каприз
Стремится скрыть, с желаньем совладать
И взоры пылкие стараясь удержать;
Он знает, что огонь помимо его воли
Воспламенит сердца, приблизив час недоли.
Так ветер поутру, в лесу легко порхая,
Не поднимает шум, но, глубоко вздыхая,
Все будит - землю, лес и спящую волну;
Так голос, осмелев, стремится в вышину,
И, взяв аккорд тоски, мелодии прощанья,
Дух обращается к небесному Созданью:
"Откуда ты, прекрасный мой Архангел?
Куда идешь? Где путь твой пролегает, ангел?
Навстречу Солнцу ты крылом своим взмахнешь,
Очерчивая круг, очаг огнем зажжешь;
Смутив влюбленных идеальной красотой,
Ты вскоре явишься им северной звездой;
Иль, отделив, росу поднимешь над цветком,
Воздвигнешь радугу, взмахнув своим крылом?
А не твоя ль судьба заботиться о душах,
Признания в любви от юных женщин слушать,
Во сне являться им видением желанным,
Дарить сынов им c поцелуем первозданным?
Хочу я верить, что твоё предназначенье
В твоей красе, в твоем прославленном рожденье.
Не ты ль посеяла меж нами тот раздор,
Учила, как идти Отцу наперекор?
А может, ты есть тот, кто после осужденья
Моих язычников польет водой крещенья?
Как триумфатор враг мне предстает, хотя
Порою выглядит, как дева иль дитя.
Изгнанник я, меня, возможно, ты искала,
Коль так, остерегись Ревнивого сначала.
Несчастен я с тех пор, как нахожусь в изгнанье,
Но пал я - за людей, для них мои старанья.
Сразиться ли со мной иль отпустить грехи
Сошла с Небес святых, ко мне давно глухих,
О роза нежная, чей цвет, боюсь, помну,
Спустилась ты сюда мне объявить войну?".
Стараясь обаять невинной девы дух,
Он вкрадчив был, и речь его ласкала слух;
Сиянье излучал, подобно ее братьям,
Использовал свой дар, не прибегал к заклятьям.
Она отпрянула, взлетев одним рывком
К дороге звездной и прикрыв себя крылом.
Так дева юная, купаяся в реке,
Бежит в камыш, пловца увидев вдалеке.
Но Элоа была так далеко от Неба,
Как голубь Нурреддина из Алеппо не был
Далёк от башни той, не разглядев капкан,
Когда письмо любви с ним отправлял султан.
Под страстный взгляд попав, Она совсем смутилась,
Дух видит то, и как крыло ее сложилось.
Продолжил тихо сказ свой искушённый враг:
"Меня все любят, но никто не знает, как
Империю Огня я людям основал,
На чаяньях сердец и на мечтах играл,
На чувствах во плоти, привязанностях тайных,
На связях родовых, желаньях изначальных.
Я женщин побуждаю к откровенью в снах,
А деву я зову счастливой быть в мечтах;
Я ночи им дарю, чтоб скрасить блёклость дней,
Я - повелитель тайн, секретов и страстей.
Я связи разрывал, соединив сердца,
Так легкий мотылек - на крылышках пыльца -
Взволнованно несет нектар из сада роз,
Даря любовь траве без страха и без слёз.
Я принял от Творца с тех пор греха сосуд
И вопреки ему мы разделили труд:
Гордец, оставил я заботу о Творенье
Ему и звёзд шатер скрывать под Солнца сенью;
А мне достались тень и весь земной удел,
Услады вечеров и блага тайных дел.
"Пришла ли ты в кругу Архангелов небес,
Чтобы увидеть блеск моих ночных завес?
Ты видела сей клад? свечение огней
И Духов тьмы полет, апофеоз ночей?
"Как только над рекой и над равниной бледной
Скользнет последний луч, уйдет с волной бесследной,
Ночные Духи вновь во тьме густой летают
И воздух тёмными кудрями сотрясают,
Росой душистою усыпав апельсин,
Пахучею слезой полив сирень и тмин.
Природа чтит моей империи закон,
Приемлет радостно, внимает, дышит в тон;
Я стал ее душой и внес свои проекты,
Средь четырех стихий найдя для них сюжеты.
Всяк гость мне гимн поет, и на моем банкете
Он привыкает к тьме, забывши о рассвете.
В порыве гордом вверх, во глубине ночей,
Взлетает в небо с песней звонкой соловей;
Он объявляет мой приход морским волнам,
И весть несется ввысь к далеким облакам;
К боярышнику он, затем к земле взывает
И к влажным розам гимн свой звучный обращает.
Мой вестник обо мне вещает много раз,
Ночная птица вдруг открыла зоркий глаз;
Червь засиял во тьме и лоб его алмазный
С цветами отразил весь свод звездообразный;
Он горд своей стезей, равняясь с метеором,
Скользящим в вышине за бледною авророй.
Еще звезда болот летит с руки моей,
Оставив в небе след пылающих огней".
Презрев коварство, грусть и совести томленье,
Забыла Дева небожителей веленье,
Природные огни у ног её зажглись,
Дорогу указав и осветив ей высь.
На берег солнечный она сошла однажды,
Ракушку ищет там, утомлена от жажды,
Ласкается волна у обнажённых ног,
Венеры перламутр бросает на песок.
Ей Духи дар дают увидеть чудеса,
Вдыхая аромат, услышать голоса,
Заметить все цветы, что прячутся в траве,
Их красота видна лишь ночью в звёздном сне,
Рассвет же никогда не будет им милей,
Им робость, страсть и грусть дано пройти, как ей.
Смолкает все вокруг, стихает все во сне,
Лишь тени бродят да в глубокой тишине
Влюблённых шепот, вздох чуть слышится порой,
Он оживляет рощ глухих ночной покой,
Да ветер вдруг с лугов амброзию несет
Для ложа из ветвей в лесной зеленый грот,
Над головою им укрытьем служит берест,
И воздух полонил благоуханный шелест,
Прибрежная волна вскипает и вздыхает,
С голубкою ночной на берегу стенает.
Перевод Т. Н. Жужгиной-Аллахвердян
07.03.2014-
20.10.2014
*Оссиан (Ойсин) - легендарный кельтский воин и бард, сын Фингала, герой средневековых преданий.
**Эвир-Кома - имя (название) арфы Оссиана.
Романтики восторгались стилем песен, написанных (мистифицированных) и изданных Д. Макферсоном от лица легендарного слепого поэта.