Джонка с высокими бортами едва коснулась покосившегося пирса, когда жаркая дымка, поднимавшаяся от земли, казалось, окончательно проглотила судно.
Жилистый китайский шкипер и двое его сыновей распахнули загрузочный люк левого борта. Закончив работу, они с широкими улыбками повернулись к своему единственному пассажиру.
Он был высок — чуть больше шести футов, — и по сравнению с маленьким капитаном казался настоящим великаном. Широкие плечи, грубоватое лицо, отмеченное шрамами, и темные волосы, в которых при внимательном взгляде можно было заметить проседь.
— Плохое место этот Северный Борнео, — сказал шкипер, качая головой. — Чертовски жаркое, скучное, и женщины тут уродливые. Может, передумаете и вернетесь с нами в Гонконг? — Нет, спасибо, По, — ответил высокий пассажир, и его суровое лицо осветилось редкой улыбкой. — Возможно, именно здесь мне улыбнется удача. — Черт возьми, парень, ты сумасшедший американец! Но когда снова будешь в Гонконге, заходи ко мне. В борделе моего кузена для тебя всегда будут лучшие цены. — Договорились, По. Увидимся.
Ник Картер закинул австралийскую вещевую сумку на плечо и сошел на берег. Перед ним лежал Сандакан — приморский порт на северном побережье Борнео. Сверившись с направлением, он заметил вдали справа вывеску и направился к ней.
Он шел медленно. Жара была угнетающей. Вскоре, в полдень, должен был хлынуть тропический дождь, и только к закату море принесет легкий прохладный бриз. Но сейчас воздух был неподвижным, тяжелым и мертвым — в нем не жужжали даже мухи.
Через несколько метров булыжная набережная сменилась растрескавшимся бетоном. Дальше виднелись сонные улицы, извивающиеся под деревьями тапонг. Большинство зданий все еще стояли под старомодными соломенными крышами — практичное решение для этих мест: когда муссоны сносили их, заменить кровлю было дешево и легко.
Картер остановился у двери под замысловатой вывеской «МОРСКОЙ ПЕС» и незаметно прижал локоть к боку. Ощутимая выпуклость его «Любимой Дамы» — 9-миллиметрового «Люгера», которого он ласково называл Вильгельминой, — подействовала успокаивающе.
«Это "Морской пес", прямо на набережной. Ты — Бонапарт», — гласило сообщение, полученное в Гонконге.
Все это казалось безумием: погоня через полмира, сбор зашифрованных записок в каждом порту, указывающих, куда двигаться дальше.
Картер шагнул внутрь. Он замер у входа, давая глазам привыкнуть к полумраку. «Морской пес» был похож на тысячи других прибрежных баров Южно-Китайского моря — пристанище для изгоев, бродяг и безработных моряков. Внутри было прохладно, в ноздри ударил кисловатый запах пива.
— Пинту, чтобы пропотеть? — спросил бармен, коренастый мужчина, чей обхват живота явно превосходил ширину плеч. — Не помешало бы, — ответил Картер.
Бармен налил пива и ловким движением сдул лишнюю пену с пышных моржовых усов. — Только прибыли? — Утром. — Добро пожаловать на Борнео. С вас один доллар — малайский, гонконгский или американский, неважно. В конце концов, после выпивки все равны. — В его голосе слышался характерный акцент кокни, перемешанный с австралийским говором.
Картер бросил на стойку двадцатку Гонконга и поднял кружку. Пиво было ледяным. Ник осушил половину, не отрываясь, и довольно улыбнулся: — Холодное. — Ага, единственная стоящая вещь в этом дыре. Я О’Брайен из Брисбена. — Бонапарт, из Сан-Франциско. — Так и думал, что американец, — кивнул бармен. — Бонапарт... Бонапарт... Помню это имя. — Я шел из Манилы в Гонконг, — пояснил Картер. — Напился в Коулуне и отстал от судна. Приятель написал, что здесь для меня может кое-что найтись. — А, точно! Ник Бонапарт, верно? — Он самый.
О’Брайен снял с пояса связку ключей и подошел к большому шкафу за стойкой, который служил почтовым отделением для заезжих моряков. В ячейке на букву «Б» лежал единственный конверт. Картер сунул его в карман. — Сколько я должен за хранение? — Только за пиво. Твой приятель уже накинул пятерку, когда оставлял письмо. — Тогда еще по одной, и я угощаю.
Пока О’Брайен наполнял кружки, Картер вскрыл конверт. Тот же мелкий, четкий почерк, что и в прошлых записках:
— Ну, за тех, кого мы любили и бросили! — провозгласил О’Брайен. — За них, — улыбнулся Картер. — Здесь поблизости есть гостиница? Не слишком дорогая. — Ты имеешь в виду «дешевая»? — хохотнул австралиец. — Есть тут место рядом с Райской аллеей. Грязновато, но копейки. Отель «Самарканд». Выйдешь, повернешь налево, три квартала и снова налево. Не промахнешься.
Через пять минут Картер нашел «Самарканд». Зарегистрировавшись и мельком взглянув на общий санузел, он решил, что лучше вернется в китайскую баню, мимо которой проходил. Еще через полчаса, вымытый и посвежевший, он лежал голышом в своем номере, слушая начавшуюся дневную грозу.
Это был настоящий потоп, сопровождаемый вспышками молний. Пока буря не утихла, Картер перебирал в памяти события последних двух недель, с тех пор как покинул Сан-Франциско. И, конечно, он думал о Джероме Плетове — человеке, который втянул его в эту игру.
Когда-то Джером Плетов был восходящей звездой советской электроники, признанным гением. Восемь лет назад он связался с американским посольством в Праге: он хотел сбежать на Запад, обменяв свои знания на свободу. Картер лично участвовал в операции по его вывозу. В Вашингтоне быстро поняли, что Плетов — не подарок: эгоист с неутолимой тягой к роскоши, дорогим машинам и женщинам. Но его гений оправдывал любые траты.
Позже Плетов получил работу в корпорации «Доллерман Электроникс», где вместе с Томасом Крески и Анселом Моултроном работал в сверхсекретной лаборатории в Орегоне. Два года назад все трое пропали без вести: их судно затонуло во время испытаний новой системы подводного наблюдения. Тела так и не нашли, и проект списали в архив.
А три недели назад Картер получил письмо с почтовым штемпелем Бангкока. Плетов сообщал, что их смерть была инсценировкой, проект «Посейдон» завершен и теперь является реальностью. «Устройство Посейдона» могло сделать океан «прозрачным», лишив подводный флот противника преимущества внезапного удара. Плетов требовал встречи, обещая передать технологию США в обмен на выполнение своих условий.
И вот, после череды пересадок и зашифрованных явок, Картер оказался здесь.
Дождь стих. Агент «АХ» (AXE) оделся в чистый белый костюм, проверил Вильгельмину и вышел в сгущающиеся сумерки. Райская аллея оправдывала свое название только в ироничном смысле — это был мрачный переулок, освещенный тусклыми фонарями, раскачивающимися на цепях.
Заведение мадам Зинн выделялось среди прочих каменной кладкой и шиферной крышей. На первом этаже располагался бар, где в облаке дешевого табака и спиртного скучали девушки. За пианино молодой китаец играл Шопена — Картер предположил, что это сигнал о приходе клиента.
Мадам Зинн, обвешанная драгоценностями и пахнущая дорогим скотчем, спустилась к нему. После недолгого торга за пятьдесят гонконгских долларов Картер выбрал девушку по имени Джейд. В ее глазах, в отличие от подруг, затуманенных опиумом, читался живой интеллект.
В неубранной комнате наверху Джейд сбросила зеленое платье и вопросительно посмотрела на него. — Говорят, чтобы женщина заслужила имя Джейд (Нефрит), у нее должны быть изумрудные глаза, — произнес Картер ключевую фразу.
Реакция была мгновенной. Девушка замерла, ее взгляд стал отрешенным, словно она вошла в транс. — Вы слышите меня? — спросил Ник. — Да, господин. — Я Бонапарт. — Здравствуйте, мистер Бонапарт. У меня есть сообщение от мистера Фиппса. Вам нужно отправиться на Черепаший остров, в двадцати пяти милях к северу отсюда. Там найдете курорт «Лампали». Зарегистрируйтесь и ждите встречи с Джуми. Вы понимаете?
Картер кивнул. Плетов все продумал — «Лампали» был закрытым курортом для богачей, идеальное место, чтобы спрятаться. Ник медленно вывел девушку из транса, внушив ей забыть о разговоре.
— Почему вы не раздеваетесь? — спросила она, моргая и возвращаясь в реальность. — Передумал, — Картер сунул ей в руку двадцатку. — Старая рана разболелась, не хочу тебя пугать. Только не болтай мадам. Она пожала плечами: — Мне все равно.
Ник спустился в бар, обменялся парой шуток с мадам Зинн и вышел на улицу. Теперь у него была цель.
ГЛАВА ВТОРАЯ
На Черепаший остров летали вертолеты, но Картер их презирал. Вместо этого он нанял утреннюю лодку, доставлявшую припасы.
Перед отъездом он сменил свой походный мешок на приличный чемодан и купил пару смен легкой одежды. Регистрация на таком фешенебельном курорте, как «Лампали», обязывала также к свежему бритью и стрижке.
Путь занял три часа под кристально чистым безоблачным небом. Сойдя на берег, Картер прошел небольшое расстояние до обширного гостиничного комплекса и зарегистрировался под именем Джеймса Бэррона, писателя-путешественника. Вместо отдельного домика он выбрал небольшой люкс в главном здании отеля.
Обустроившись, он позвонил Дэвиду Хоуку по личной линии главы AXE, чтобы доложить обстановку. Прием был скверным, но Картер этого ожидал. По всему миру вспыхивали «горячие точки», и шпионские игры в Южно-Китайском море были последним делом, на которое Хоук хотел бы отвлекать своего лучшего агента.
— Шестьсот шестьдесят первый немного покопался в архивах, N3, — сообщил Хоук. — Судя по темпам нынешних исследований, эксперты предсказывают, что технологические решения такого уровня появятся не раньше чем через десять лет. Только тогда детище Моултрона станет реально действующей системой.
Слова Хоука подтверждали догадки Картера. Если Моултрон жив и система готова уже сейчас, за ней начнется охота планетарного масштаба.
— Значит, Плетов получит всё, что потребует? — спросил Ник. Словечко «всё» оставило неприятный привкус во рту. — Похоже на то. Но торгуйся до последнего. — Обязательно.
Картер повесил трубку и принял долгий холодный душ. Затем, переодевшись в плавки, он отправился к бассейну. Проплыв десять кругов, он растянулся на шезлонге под жарким солнцем.
— Желаете что-нибудь выпить, сэр? — к нему подошел официант с голым торсом, одетый в стиле полинезийского пляжного мальчика. — Да, что-нибудь холодное с джином.
Через две минуты официант вернулся с подносом. Сделав пару глотков, Киллмастер заметил на столе рекламную карточку, анонсирующую вечернюю программу в зале «Южно-Китайское море». С карточки на него смотрело поразительно красивое лицо. Это была та самая девушка, которая передала ему инструкции на борту «Тихоокеанской принцессы».
Над фото значилось имя: Анна Джуми.
Зал «Южно-Китайское море» представлял собой типичный американский лаунж-бар в тропическом стиле. Картер пришел пораньше и занял маленький треугольный столик в нише с красной обивкой. Он не спеша потягивал бренди, наблюдая, как помещение заполняется людьми — австралийцами, британцами из Гонконга и шумными компаниями американских молодоженов.
На сцене появился темноволосый юноша, который пытался петь, беспощадно терзая ни в чем не повинное пианино. Время тянулось медленно. Под низким потолком завис слой сигаретного дыма.
Ровно в десять пианист исчез, и на сцене появился гитарист. Его гладкая коричневая кожа, натертая маслом, сияла как медь. Через несколько минут из-за кулис в луче прожектора вышла она.
Даже зная, кого увидит, Картер испытал легкий шок. Это определенно была девушка с лайнера, но теперь она выглядела иначе. В ней чувствовалась грация и скрытая сила леопарда. На ней был наряд из прозрачного шелка — туго обернутый вокруг груди кембан и струящийся до пола саронг. Ткань была коричневой, под цвет ее кожи, и в лучах янтарного прожектора она казалась лишь легким туманом, сквозь который угадывались контуры ее тела.
Она танцевала медленно, двигая лишь бедрами и плечами. Казалось, она делает это исключительно для собственного удовольствия, не замечая восторженных взглядов. Затем гитарист запел, и она подхватила мелодию. У нее не было выдающегося голоса, она пела почти монотонно, но в этом звуке было нечто магическое, пробуждающее полузабытые желания.
Танец ускорился, превратившись в дикую пляску, и внезапно оборвался. Уходя со сцены, Анна впервые посмотрела на публику. Ее взгляд остановился на Картере. На мгновение ему показалось, что она улыбнулась.
Через пятнадцать минут она появилась в зале, уже в обтягивающем белом платье. Она переходила от столика к столику, раздавая автографы и принимая комплименты. Прошло еще полчаса, прежде чем она добралась до Картера.
— Добрый вечер. — Добрый вечер. Могу я угостить вас?
Когда принесли напитки, она наклонилась к нему и понизила голос: — Итак, мы снова встретились, мистер Бонапарт. — Где он? — прямо спросил Ник. — Я устал от этой погони. — Терпение. — Она придвинулась ближе, так что их бедра соприкоснулись. — Теперь вы должны меня соблазнить. Это нужно для дела. Вы проводите меня до моего бунгало.
Следующие полчаса Картер честно играл роль увлеченного поклонника. Наконец, они вышли из бара и, смеясь, направились к домикам мимо бассейна.
— Вот здесь, — сказала она, открывая дверь своим ключом.
Оказавшись внутри, она сразу бросилась в его объятия. Ее губы нашли его, руки обвились вокруг шеи. — Это действительно необходимо? — прошептал Картер между поцелуями. — Да... на случай, если за нами наблюдают.
Она разорвала объятие и повлекла его в спальню. Щелкнув выключателем, она начала небрежно сбрасывать платье. — Жалюзи приоткрыты, — заметил Ник. — В этом и смысл. Раздевайся. — И кто же на нас смотрит? — проворчал он, чувствуя себя идиотом. — Надеюсь, никто. Но я получаю деньги за то, что в точности следую инструкциям.
Она сбросила белье и потянулась, как кошка. У нее было великолепное тело — стройные ноги и высокая, твердая грудь. — Ложись в постель, — скомандовала она.
Картер подчинился. Свет погас. Через мгновение она оказалась рядом — теплая и мягкая. — Если за тобой хвост, — прошептала она ему на ухо, — они решат, что ты занят на всю ночь. Теперь слушай. Выйдешь через кухонное окно сзади. Там скалы и вода, там никто не сможет спрятаться, не обнаружив себя. Иди вдоль лагуны, пока не увидишь домики для переодевания.
— Почему я не могу просто спросить этого ублюдка... Она прижала палец к его губам: — Я делаю только то, что мне велено. Тот человек пообещал мне то, чего я желаю больше всего на свете. Твой контакт в домике номер двадцать четыре. Зеленый, с белыми ставнями. Задняя дверь будет открыта. Иди сейчас. Он ждет.
Картер оделся в темноте и выбрался в окно. Путь по мокрым скалам был не из легких, но в конце концов он спрыгнул на деревянную набережную за рядом домиков.
Большинство окон были темными. В номере 21 горел фонарь — там на шезлонге в крошечном бикини отдыхала блондинка с британским акцентом. Она лениво поздоровалась с ним, и Картер, буркнув что-то про прогулку перед сном, поспешил к номеру 24.
Тишину нарушал лишь плеск волн. Картер осторожно толкнул дверь и скользнул внутрь, мгновенно припав к полу. В руке он уже сжимал «Люгер».
В центре комнаты, залитой лунным светом, он увидел тело. Мужчина в белом пиджаке лежал лицом вниз. «Черт! — подумал Картер. — Протащиться через полмира, чтобы найти труп!»
Он подполз ближе. Между вытянутых рук покойника тускло поблескивал малайский кинжал — крис с волнообразным лезвием. Картер перевернул тело. Это был китаец, молодой и незнакомый.
— Картер? — раздался спокойный голос из темноты.
Агент AXE мгновенно откатился из полосы лунного света, целясь на звук.
— Это я, Плетов. Можешь убрать пушку. Не думаю, что они пришлют кого-то еще сегодня. — Кто этот парень? — Не имею понятия. Но раз он пытался меня убить, полагаю, он работал на доктора Чан Ли Сона. — Слушай, Плетов... — Нет, это ты слушай, Картер. Я тебя вижу, а ты меня — нет. Мой «Магнум» с глушителем нацелен тебе прямо в затылок. А теперь ползи в ванную.
У Картера не было выбора. Он засунул «Люгер» за пояс и подчинился.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Сцена была словно из дешевого приключенческого ролика. Картер чувствовал себя марионеткой, которую Джером Плетов заставил протащиться через полмира.
Они сидели на полу в ванной комнате без окон. Дверная щель была плотно заткнута полотенцами, чтобы наружу не просочилось ни лучика света. А в соседней комнате лежал мертвый китайский наемник. Плетов тем временем совершенно невозмутимо откупоривал бутылку русской водки.
— Ну, Плетов, что за чертовщину ты здесь устроил? — Уверен, что не откажешься? Это лучшая.
Картер принял стакан — скорее чтобы не сорваться от ярости на хладнокровного русского, чем из жажды. Плетов поднял свой стакан в тосте: — За капитализм!
Он выпил и вытер капли с тонких усов ручным полотенцем. Картер рассматривал его с нарастающей неприязнью. Плетов был крупным, мощным мужчиной. Его рубашка была расстегнута до пояса, обнажая мускулистую грудь и живот. Кожа была розоватой и совершенно лишенной волос. Лицо — широкое, но без типичной славянской угрюмости, с волевым подбородком и яркими голубыми глазами. Ему было около сорока.
Плетов перевел взгляд на Картера: — Ближе к делу. Что твоему таинственному начальнику удалось узнать о проекте?
Ник изложил детали, упомянув прогноз о десятилетнем сроке разработки. Русский криво усмехнулся: — Ошибка, уверяю тебя. Основные постулаты системы были отработаны еще за полгода до нашего исчезновения. С тех пор устройство было доведено до совершенства и испытано. Оно работает. — Ладно, — ответил Картер. — С системой ясно. Теперь объясни — зачем было инсценировать смерть? — Обычная жадность. Мы втроем — гении, но оставались всего лишь наемными рабочими у Доллермана и правительства. Как только систему признали бы готовой, ее бы у нас отобрали, а нас отправили за копейки ковырять другой проект. — Я слышал иное, — возразил Картер. — Моултрон получал почти миллион в год, ты и Крески — по полмиллиона. — Мелочь, как я и сказал. Когда мы получили ключ к решению, Ансел пришел к нам с предложением: инсценируем смерть, прячемся в частной лаборатории и доделываем устройство для себя. — И что потом? — Выставляем на аукцион. Стартовая цена — сто миллионов. Думаю, ты понимаешь, что итоговая сумма будет куда солиднее нашей годовой зарплаты.
Картер сжал кулаки, подавляя желание тихо задушить Плетова прямо здесь. — Почему же ты в бегах? — Потому что Ансел — жадный эгоист. Мы назвали устройство «Посейдон», в честь греческого бога морей, но в своих глазах бог — он сам. Когда план вошел в финальную стадию, он решил убрать нас с Крески и забрать всё себе. Я заподозрил неладное и предупредил Томаса. Но Крески был дураком. Теперь он мертв. — И теперь Моултрон натравил на тебя псов. — Боюсь, и не одного. Я думал, что хорошо замел следы, но доктор Сун контролирует весь этот регион. Очевидно, меня засекли где-то по пути.
Картер знал о докторе Чан Ли Суне. Это был крупнейший криминальный авторитет Юго-Восточной Азии, чьи щупальца тянулись от торговли опиумом до заказных убийств по всему миру. — Как Сун оказался в деле? — Ансел привлек его по двум причинам: нам нужны были деньги на оборудование и защита.
Картер вздохнул и потянулся за бутылкой. — Итак, ваша грязная сделка пошла прахом. Зачем ты обратился к нам? — Причин несколько, и месть — не последняя. Но сейчас мне нужно то же, что и в начале: достаточно денег, чтобы прожить остаток жизни в комфорте. — И сколько стоит твой комфорт? — Пятнадцать миллионов. — Плетов поднял руку, останавливая протест Картера. — Твое начальство поймет, что лучше потратить пятнадцать сейчас, чем сто потом.
Ник осушил стакан, чувствуя, как обжигающая жидкость проваливается в желудок. — Допустим. Что мы получаем за эти деньги? — База доктора Суна — в Гонконге. Первая лаборатория была на одном из островов. С тех пор ее перенесли на испытательный полигон. — Где он? — Пока не знаю. Но выясню через пару дней. Тогда кто-нибудь проводит тебя на место. — Слишком рискованно, — прорычал Картер. — Есть кое-что еще. Полные чертежи устройства. — Они у тебя? — Да. И у Ансела тоже.
— Ах ты подлый ублюдок, — прохрипел Картер. — Ты хочешь, чтобы я убрал Моултрона за тебя. Плетов улыбнулся: — Именно. Ты получишь его копию планов. Но без моей части они бесполезны. Если у тебя будет одна часть, а я продам вторую Советам — это патовая ситуация. А мы оба знаем, Картер, что в нашем бизнесе тупик неприемлем. Приемлема только победа.
Картеру не хотелось этого признавать, но русский был прав. Придется выследить Моултрона, забрать его копию документов, а затем разбираться с Плетовым.
— По лицу вижу, что ты согласен, — самодовольно заметил русский. — У меня нет выбора. — Вот именно. — Каковы условия?
Плетов протянул листок: — Это номер счета в цюрихском Евробанке. Депозит — половина суммы. Как только деньги поступят, я сообщу Анне Джуми координаты. — Какая ей от этого выгода? — Ник не скрывал удивления. Улыбка Плетова стала загадочной. — Та же, что и у меня: жадность и месть. Ты ведь читал досье на Моултрона? Много лет назад у него была любовница, наполовину китаянка, наполовину негритянка. Тогда для человека его положения это было карьерным самоубийством. Она забеременела и настояла на браке. — Продолжай. — Моултрон попытался ее убить. Это была его первая сделка с доктором Суном. Но убийцы сработали плохо. Женщина сбежала и родила дочь. Моултрон годами преследовал её и в конце концов настиг в Сингапуре. — Ее убили? — Ужасным способом, на глазах у ребенка. Но они совершили глупость, оставив девочку в живых. Она выросла в нищете, живя лишь одной мыслью — о мести. — Анна Джуми, — внезапно понял Картер.
— Браво, Картер. Логика у тебя железная. — Плетов встал. — А теперь предлагаю переодеться. Мы примерно одного размера, так что проблем не будет. — Зачем? — Доктор Сун никогда не посылает одного убийцу. Они работают парами. Второй наверняка следил за бунгало Анны и теперь заинтересовался, куда пропал напарник. Ты выйдешь отсюда в моей одежде и уведешь его за собой. — А если он меня пришьет? Твой план накроется. — О, я видел тебя в деле. Ты чертовски хорош.
Картер начал раздеваться. — Когда всё это закончится, Плетов... — Даже не думай об этом. Я слишком долго планировал свое окончательное исчезновение. Даже ты не найдешь меня.
Уходя, Картер обернулся. Плетов притаился у двери, ожидая момента, чтобы скрыться, пока Картер отвлекает «гончих».
Второй убийца двигался как молния. Он выскочил на Картера из тени соседнего бунгало. Ник успел заметить лишь массивную тень и блеск ножа, нацеленного в живот. Времени на «Люгер» не было. Картер бросился в сторону, перехватывая вооруженную руку противника. Они сцепились и покатились по земле.
Киллмастер оказался сверху, пытаясь отвести лезвие в сторону, в то время как гигант под ним яростно сопротивлялся, вцепившись свободной рукой в волосы Картера. В лунном свете Ник разглядел лицо — тоже китаец, но куда крупнее первого. Тот рванул голову Картера назад, пытаясь сломать шею, и одновременно ударил коленом в бедро.
Удар отбросил Картера. Китаец вскочил, занося нож для решающего удара. Ник успел перехватить запястье. Он понимал: если китаец высвободит руку, с его скоростью и весом он легко покончит с агентом.
Китаец навалился всем телом, прижимая нож двумя руками. Острие коснулось щеки Картера, кожа лопнула, теплая кровь потекла по горлу. Противник торжествующе зарычал, вкладывая последние силы в нажим.
Это была его ошибка. Когда китаец приподнялся для финального рывка, Картер резко рванулся вверх. Лезвие полоснуло его по уху и ушло в землю. Прежде чем противник успел среагировать, Картер нанес сокрушительный удар основаниями ладоней по ушам китайца. Тот взвыл от боли и откатился.
Ник вскочил на колено, выхватывая «Вильгельмину», но китаец в кувырке ударил его ногой по предплечью. «Люгер» с грохотом улетел на цементный пол.
Они снова кружили друг против друга. Китаец присел, нож метался из руки в руку. Картер смотрел ему в глаза — золотое правило: по глазам можно предугадать атаку. Зрачки расширились — выпад! Ник уклонился, лезвие лишь слегка задело рубашку. Есть просчет! Картер шагнул вперед и с размаху ударил коленом в лицо врага. Хрустнула кость, брызнула кровь. Китаец взвыл, как раненый зверь.
Картер сложил пальцы «копьем» и нанес резкий удар в горло. Он вложил в это движение всё — вес тела, силу плеча и всю накопленную ярость. Удар был идеальным по времени. Дыхательное горло врага было раздавлено, яремная вена лопнула. Китаец рухнул камнем.
Картер тяжело дышал, пытаясь сфокусировать взгляд. И тут он увидел ее. Та самая блондинка из номера 21. Но теперь на ней не было бикини — она была в темном спортивном костюме и кроссовках.
Вспыхнул свет фотоаппарата, на мгновение ослепив его. — Какого черта...
Пока зрение возвращалось, девушка исчезла. Картер услышал быстрый топот ее ног по настилу. Он бросился за «Вильгельминой», но было поздно. Рев мощного мотора в лагуне подсказал, что погоня бессмысленна.
Он пошатываясь вернулся к бунгало Анны Джуми. — Боже мой, что случилось? — воскликнула она, увидев его окровавленное лицо. — Слишком много всего, — прохрипел он, направляясь к бутылке виски. Она подошла ближе, затягивая пояс халата. — Ты не умрешь? — Тебе не всё равно? — Больше, чем ты думаешь. Рассказывай. Плетов договорился с тобой? — Если так, у тебя есть инструкции? — Да. Мы летим в Гонконг. Нужно залечь на дно, пока он не выйдет на связь. — Тогда собирайся. Я в свою комнату — умыться и переодеться. Сможешь найти катер до материка? — Прямо сейчас? — Можешь поставить на это свою задницу, дорогая. Там снаружи два трупа, и я не хочу объяснять полиции, как они там оказались. Через пятнадцать минут жду тебя в своем номере.
Картер схватил бутылку и, спотыкаясь, вышел за дверь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
За несколько лишних долларов лодочник согласился обогнуть мыс и высадить их прямо в Кота-Кинабалу. Когда они коснулись берега, небо уже начало светлеть. К восьми часам утра древнее такси высадило их у крошечного здания аэропорта.
Им повезло: в Гонконг летал всего один прямой рейс в день, и они на него успели. Быстро позавтракав фруктами и кофе, Картер и Анна провели двадцать минут в зоне ожидания в напряженном молчании. Каждые несколько секунд они оглядывались, ожидая увидеть направленное на них дуло пистолета.
Наконец объявили посадку. Пройдя таможню и паспортный контроль, они заняли свои места. В салоне было еще пятнадцать пассажиров: несколько британцев, пара американцев и группа китайцев, похожих на большую семью с детьми.
Как только самолет набрал крейсерскую высоту, Картер глубже откинулся в кресле. — Что ты делаешь? — спросила Анна. — Сплю, — зевнул он. — Как ребенок. И он действительно уснул, пока голос Анны не вырвал его из забытья: — Проснись. Зажглось табло «пристегните ремни». Мы садимся.
Картер потянулся и защелкнул замок ремня. Он заметил, что Анна внимательно наблюдает за ним. — Что-то не так? — Последний час я ломала голову: как ты пронес оружие через металлоискатель в аэропорту? — Никак. Помнишь, я оставил тебя на пару минут в кофейне? Я разобрал его и отправил авиапочтой самому себе в Гонконг, в отель «Лилиум». Она ухмыльнулась: — Кажется, мне понравится работать с тобой.
Самолет накренился, и Картер увидел белые крыши Коулуна, вырастающие из тумана гавани. Последний ленивый маневр — и шасси коснулись полосы аэропорта Кай Так. — Будь начеку на таможне, — предупредил Ник, доставая сумки. — Где этот отель? — На стороне острова. Владелец — мой старый друг, человек крайне осторожный. Поедем на пароме.
Проверка прошла быстро. Картер взял Анну под локоть и решительно двинулся сквозь толпу. — Увидел кого-то знакомого? — прошептала она, заметив его напряжение. — Да. Местный резидент MI6 из Сингапура. Он меня узнал. Придется позже объяснить им, зачем я здесь. Таков протокол. — Обязательно? — Конечно. Скажем, что мы в отпуске.
У стоянки такси Картер проявил осторожность, пропустив вперед китайскую пару и заняв следующую машину. — На паром, — бросил он водителю. Машина неслась по аллеям мимо белых вилл с красными крышами. — Я так понимаю, ты уже бывал в Гонконге, — сказал Картер, глядя в окно. — Я выросла здесь после отъезда из Сингапура. Но знаешь, за все эти годы я ни разу не была на этой стороне, в Коулуне. — Это потому, что в Коулуне живут только бедняки и воры. — Картер повернулся к ней. — Верно, — тихо ответила она. — Сколько Плетов тебе рассказал о моей матери? — Недостаточно. Но я терпеливый человек. Ты расскажешь сама, когда будешь готова.
Они молчали всю дорогу на пароме и в такси, пока не остановились у входа в «Лилиум». — Но это же По Чонг, квартал красных фонарей! — воскликнула Анна. — Именно, — весело подтвердил Картер. — Но в «Лилиуме» всё в порядке. Сама увидишь.
Внутри отель напоминал церковь: прохладный кафельный пол, тишина, арка, ведущая во внутренний дворик с фонтаном и вьющимися лианами. За одним из столиков сидел Толстяк. Его настоящее имя — Моррис Пердью — знали немногие. В Юго-Восточной Азии достаточно было просто сказать «Толстяк», и все понимали, о ком речь.
Увидев Картера, он расплылся в улыбке и поднялся навстречу, выставив вперед внушительный живот. — Николай, друг мой, сколько лет! — Познакомься, это Анна. — Очаровательная мадемуазель. — Толстяк поцеловал ей руку. — Куини у себя, она будет рада тебя видеть. — Позже, — отрезал Картер. — Нам нужны два смежных номера. И никаких имен в книге регистраций. — А-а, — Толстяк осторожно коснулся пластыря на щеке Ника. — Значит, визит не совсем праздничный? — Совсем не праздничный.
Толстяк кликнул молодого китайца: — Это Чарли. У него нет ушей и очень плохое зрение, но он достанет вам в Гонконге всё, что угодно. Когда мальчик увел Анну в номера, Толстяк пробормотал: — Я не забываю лица, Николай. Особенно такие красивые. Я ее уже видел. — Анна Джуми. Выросла здесь. Я хочу знать о ней всё к вечеру. И установи за ней полное наблюдение: куда ходит, с кем говорит, копии всех телеграмм и звонков. Толстяк рассмеялся всем телом: — Как обычно, ты задействуешь весь мой персонал. Будет сделано. — Счёт знаешь куда отправить. Мне также понадобится машина с вооруженным водителем. Но это после наступления темноты. А сейчас передай Куини, что я присоединюсь к ней за поздним ланчем.
Тем временем на другом конце города... — Всё, парень, приехали. Мальчик-рикша остановился. Из повозки вышел высокий мужчина за шестьдесят с копной седых волос и глубокими морщинами на ученом лбу. Это был Ансел Моултрон. Его темные глаза беспокойно метались, а левая бровь постоянно дергалась в такт мыслям.
Он расплатился и остался стоять на безлюдной пристани. Вокруг царила ветхость: ржавые склады, спящие на циновках кули, запах дешевого опиума, струящийся из открытых дверей трущоб. Ночная прохлада обостряла запахи моря и гнили. Моултрону казалось, что за ним следят тысячи глаз, хотя вокруг было тихо.
Он прошел мимо склада «Евразийский» — огромного серого здания, которое выглядело заброшенным. Однако у одного из причалов была пришвартована моторная лодка. Всё шло по плану.
Моултрон зашел внутрь. Склад был заполнен лесом столбов, поддерживающих крышу. Пахло мускусом — так пахнет только сырой опиум. Улыбка тронула губы ученого. Запах доктора Чан Ли Суна невозможно было спутать ни с чем.
Он поднялся по шаткой лестнице на галерею. Охранник в безупречном костюме от Burberry открыл перед ним дверь, и Моултрон оказался в другом мире. Здесь были восточные ковры, антикварная мебель и произведения искусства. В центре на подушках сидел сам доктор Чан Ли Сун. Его лицо напоминало пергамент, натянутый на череп мумии. — Добрый вечер, доктор Моултрон. Присаживайтесь.
— Надеюсь, у вас есть хорошие новости, доктор Сун? — спросил Моултрон, садясь. — Увы, мы недооценили хитрость вашего помощника. Чай? Или что-нибудь покрепче? — Чай подойдет. Старик разлил напиток. Его руки были тверды, как скала. — Плетов снова ускользнул? — нахмурился Моултрон. — Да. На Черепашьем острове мы опоздали. Он сбежал вместе с девчонкой. Однако мы опознали человека, с которым он встречался.
Сун протянул фотографию. — Американец? — Ник Картер. Агент с очень серьезной репутацией. Его фото и фото женщины уже разосланы моим людям. Не волнуйтесь, их найдут. — Это всё хорошо, но где Плетов? Он может сорвать сделку! — Он бежит, как заяц. Мои люди в Калькутте видели его час назад. Скоро мы подрежем ему крылья. А как новый полигон? — Идеально. Демонстрация «Посейдона» будет готова через неделю.
Старик сухо захихикал: — Удивительно, на что готовы пойти великие державы и какие суммы они готовы платить за игрушку. Моултрон хотел возразить, что дело всей его жизни — не игрушка, но дверь открылась. Вошла высокая красивая блондинка (та самая, что следила за Картером в отеле). Она прошептала что-то на ухо Суну.