Роберт Геррик
ГЕСПЕРИДЫ
или
ТВОРЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ
И БОЖЕСТВЕННЫЕ
Могут лишь песни одни жадных избегнуть костров*
Овидий
*Перевод с латинского С.В.Шервинского
Наиболее прославленному и подающему наибольшие надежды
принцу, Чарльзу, принцу Уэльскому
Пора достойной книге в мир шагнуть;
Вы светоч, освещающий ей путь,
И созидатель всех трудов моих -
Лишь Вами вдохновлён здесь каждый стих.
Как звёздам или тысячам комет
Дарует солнце свой ярчайший свет,
Так Фосфор мой и Геспер мой от Вас
Воспламенившись, блещут посейчас.
Моя большая книга всем славна;
Но Вами обессмерчена она.
* * *
За прегрешенья, что найдутся тут,
Пусть не меня - печатника клянут;
Он в книге средь отборного зерна
Поразбросал и плевелов сполна.
ГЕСПЕРИДЫ
(H-1) Краткое содержание его книги
Пою поля, пенаты, пенье птах,
Апрель и Май, Июнь, Июль в цветах.
Пою про жатву, праздник приходской,
Сочельник, святки, свадьбы, пир горой.
Пишу про юность, про любовь, про тех,
На ком лежит непостоянства грех.
Пою росу и запахи дождей,
Бальзам и амбру, пряности, елей.
Пишу о смене дней, о том, как стал
Цветок у лилий бел, у розы - ал.
Про сумерки пишу, пою про сны,
Где Мэб и эльфы колдовать вольны.
Пишу про ад; и верить я готов,
Что Небеса узрю в конце концов.
(H-2) Его Музе (I)
Куда ты, дева, побредёшь?
Здесь дом и безопасней всё ж;
Сядь и на дудочке сыграй -
Порадуй тихий этот край.
Для ферм и деревень ужель
Ты не сгодишься, менестрель?
Там славить можно средь лугов
Простое счастье пастухов,
Вплетая слог эклог своих
В невинный пасторальный стих.
Там на холме петь можешь ты
Пастушкам дивной красоты,
Чьи вздохи слаще во сто крат,
Чем у фиалок аромат.
Там, в бедных деревушках, там,
Быть может, внемлют тем строфам,
Которым двор - тебе в укор -
Презренный вынес приговор.
А потому сейчас не след
Искать вне дома новых бед:
И город вреден для души,
И критик не живёт в глуши,
Где, сколько ни читай ты строк,
Не бросят ни один упрёк.
Чтоб зла себе не сделать впредь,
Разумней дома посидеть.
(H-3) Его книге (I)
Когда-то незапятнанной тебя
Как первенца лелеял я, любя;
Теперь, когда беспутно ходишь ты
Из дома в дом, лишившись чистоты, -
Любви я узы разорвал, и впредь
Не буду о судьбе твоей радеть.
Иди! Улыбкой встречу твой успех,
А не случится - и взгрустнуть не грех.
(H-4) Ещё одно
Мой том стихов дочла б девица,
Но рядом Брут - она стыдится;
Вот он уйдёт - и книгочея
Дочтёт, ни разу не краснея.
(H-5) Ещё одно
Кто по нужде захочет впредь
Твоим листом свой зад тереть,
Того замучит геморрой:
И зуд, и жжение - хоть вой.
(H-6) Недовольному читателю
Мой первый стих в тебе рождает смех? -
Ты, видно, выбрал тот, что хуже всех;
Но если ты осилил весь мой труд -
И не прошёл твоих насмешек зуд, -
Раз плохо всё, чесоткой посильней
Измучен будешь ты, а я твоей.
(H-7) Его книге (II)
Тех обходи сторонкой, кто похожи
На хлеб закисший иль на сыр негожий.
(H-8) Когда должны читаться его стихи
Не тратьте утро трезвое для чтенья
Священных строф волшебного творенья;
Но в час, когда и пьяны вы, и сыты, -
Пора читать иль петь вам песнь пиита.
Когда бросают лавры в пламень зыбкий,
И шлёт очаг нам отблески улыбки,
Когда над пиром поднят тирс, и, дивны,
Звучат вокруг сакральных оргий гимны -
Тогда не грех и строгому Катону
Прочесть мой стих, надев из роз корону.
(H-9) На выздоровление Юлии
Довольно никнуть, розы, - вы
Почти повядшие, увы.
Фиалки, набирайте цвет
И силу, что сошла на нет.
О, примулы! пусть в этот час
Случится воскресенье вас
И всех других цветов, что тут
Друг дружку сёстрами зовут.
Вновь Юлия свежей цветка:
Кровь с молоком - её щека;
А губы, что коралл, у ней
Блестят, алея, - но сильней.
(H-10) Сильвии, с предложением жениться
Пусть поздно, всё ж пора венчаться нам
И в спальне лечь, любви предавшись там.
Твои часы, - те могут и стоять,
Мои - спешат; дней не вернуть опять.
Не медли - страсти нам не превозмочь;
Ах, Сильвия! гони сомненья прочь
И о стыде своём не суесловь:
Несовместимы мудрость и любовь.
(H-11) Парламент роз, Юлии
Приснился мне в одной из грёз
Парламент, где собранье роз
И тех цветов, чей ранг скромней,
Открылось на груди твоей;
Её же, безупречно чист,
Тончайший покрывал батист.
Хватило розе голосов
Стать королевой всех цветов -
Но так, чтоб у тебя, верна,
Служила фрейлиной она.
(H-12) Просить не стыдно
Чтоб целей достигать - отбросьте стыд:
Боязнь просить к отказу пристрастит.
(H-13) Холодное сердце
Я мёрзну, мёрзну, - снег и лёд
Во мне, и стужа сердце жжёт.
Молю: на помощь! - иль вовек
Не растопить мне этот снег.
Иной огнём любви согрет;
Но если лучше средства нет,
Пожалуй, что и лёд не враг,
Чем таять или греться так.
(H-14) Перилле
Ужель, Перилла, ты грустишь о том,
Что Геррик угасает день за днём?
Я старый и совсем седой теперь,
В мой вечный дом уже открыта дверь.
Ещё немного - и настанет час
Тебя поцеловать в последний раз.
Когда умру, Перилла, плоть мою
В соль положи; смажь мирром, я молю,
Мне руки, ноги - так заведено;
И, обернув меня в то полотно,
Которое я видел на тебе,
Ночь накануне плачущей в мольбе,
Ты до могилы проводи мой прах
И первоцвет мне брось в твоих слезах.
Коль, помянув меня, там будешь ты
И после часто возлагать цветы,
Тогда мой призрак до конца веков
Не выйдет из холодной тени снов.
(H-15) Песня маскам на маскараде
Пусть в танце вас разгорячат
Движенья, смена поз,
И пота жаркий аромат
Польётся маслом роз.
Приятен этот фимиам
Не только вам одним;
Пусть он летает здесь и там -
В усладу остальным;
Исида одаряла так,
По улочкам ходив -
С её касаниями всяк
Благоухал, счастлив.
(H-16) Перенне (I)
В тебе, в твоих чертах, на что ни гляну,
Нет места даже малому изъяну;
И руки, и лицо, и форм извивы -
Ты вся безукоризненно красива.
Чем дольше я гляжу, тем поневоле
Причины сознаю любить всё боле.
(H-17) Измена
Ростки измены глушат добрый всход;
Кто пестует её - преступник тот.
(H-18) Две вещи отвратны
Две вещи для меня отвратней многих:
Богатых злая ложь и спесь убогих.
(H-19) Его возлюбленным (I)
Помощь, помощь мне нужна!
Чаровницы, где она?
Не могу - увы, старик -
Делать то, что я привык.
Поколдуйте, чтобы вновь
Оживить мне плоть и кровь;
Неужели средства нет
Жар вернуть мне прежних лет? -
Ведь Эсон-то стал от ванн
Снова юн и в деле рьян.
Так найдите способ тот,
Что от дряхлости спасёт;
Сил мне дайте, вняв мольбам, -
Подарю усладу вам.
(H-20) Раненое сердце
Ты на игольнице своей,
Придя ко мне, набей
Сердечко со стрелой;
Нет даже мысли, что больней
Его пронзит иглой -
И всё ж в конце открой
Мне тайну, сердце то язвя,
Чтоб я
Мог увидать:
Наедине
Твоё не будет обо мне
Страдать.
(H-21) Нет отвратных для любви
Знайте: если я влюблён,
То в любимой всем пленён.
Будь она худой иль пышкой,
Дылдой или коротышкой;
Будь носата - нос крюком
Или, скажем, башмаком;
Будь её глаза воловьи
Прячет низкое надбровье;
Будь язык во рту у ней
Совершенно без костей;
Будь губа чуть висловата,
Зубы все черней гагата,
Волос ломок или сед -
Верю: краше милой нет.
(H-22) Антее (I)
Антея, коль не сразу за тобой
Умру я, опечаленный судьбой,
Твой прах священный в урну золотую
Я помещу и лавром короную.
Вслед ленточки твои пусть в ней сгорят;
И, древний этот завершив обряд,
Я к урне припаду твоей, где вскоре
И жизнь моя закончится, и горе.
Так трое лягут здесь, явив сродство:
Антея, Геррик и стихи его.
(H-23) Плачущая вишня
Застал я вишню всю в слезах:
Ей стыдно, что красней
Созрели вишни на устах
У Юлии моей.
Но слёз любимице-красе
Не стоит лить совсем:
Рубин, коралл и пурпур - все
Устам дивятся тем.
(Н-24) Нежная музыка
От музыки нежнейшей много мук,
Когда она скорее вздох, чем звук.
(H-25) Отличие королей от простых смертных
Есть разница меж королём и нами:
Мы учены людьми, король - богами.
(Н-26) Его ответ на вопрос
Весь приход
Пристаёт:
По какой причине,
Годы я
Здесь живя,
Не женат поныне.
Быть рабом
Под ярмом
Кто другой найдётся;
Мне же тут
И без пут
Хорошо живётся.
(Н-27) Падение Юлии
Скорей намеренно, чем шало
С лошадки Юлия упала;
И платье так на ней взлетело,
Что ножки обнажились белы.
Тут конь не мог не восхититься
И (словно бы волхва ослица)
Стал говорить, что нет на свете
Других таких же ног, как эти...
Но смолк - и более ни слова:
Его язык был связан снова.
(Н-28) Расходы разорительны
Будь бережливым, если ты богат:
Нищают и от частых мелких трат.
(Н-29) Что есть любовь
Любовью круг в движении зови,
Влекущий к Бесконечности любви.
(Н-30) Присутствие и отсутствие
С любимой рядом Купидон воспрял;
А без неё покоился он, вял.
(Н-31) Не супруга, но сестра
Я холостяк и рад
Тому, что не женат:
Голгофа - жить с женой
Под крышею одной.
Взамен супруги впредь
Хотел бы я иметь
(Так, знаете, верней)
Сестру - целуясь с ней
Хоть по сто раз на дню,
Невинность сохраню.
(Н-32) Браслет из помандеров
Прислала Юлия привет -
Благоухающий браслет;
Целуя дар, мечтал о милой,
Что украшенье надушила.
(Н-33) Завязывая туфельку
Край туфли я, обув Антею,
Поцеловал; ужели смею
Коленку ей поцеловать?
Зардела вся - нельзя, видать.
(Н-34) Колье
В дар милой не жемчу́г, не злато, -
Колье принёс я из гагата;
Она надела украшенье, -
Не мне ли выказав почтенье?
И заблистал, - о, как я рад! -
На белой шее мой гагат.
(Н-35) В море, разлучённый с Юлией
Когда тебе покажет вечер дня,
Что смерть в пучине бедствий ждёт меня,
Воздай молитву ларам, чтоб мой чёлн
С реморою не встретился средь волн.
Те божества, в чьей власти дух морей
И переходы страшные ладей,
Меня от всех опасностей спасут,
Коль в жертву принесёшь вина сосуд.
И правда и прощение - с тобой!
Терпи, не омрачай свой взор слёзой.
Но всё ж позволь своим губам припасть
К портрету моему, рождая страсть;
С душой своей меня не разлучай
И вечно помни, Юлия. Прощай.
(Н-36) Как появился стенной цветок (желтофиоль) и почему он так называется
Это, девушки, для вас
О стенном цветке рассказ.
В башне дева молодая,
От любви изнемогая,
Пребывала, как Даная,
В заточенье. Но гнала
Страсть её... Когда, смела,
Дева по стене спускалась,
Вдруг верёвка развязалась,
И о камни, так случилось,
Насмерть пленница разбилась.
Бог влюблённых Купидон,
Смертью девы огорчён,
Превратил её в растенье -
Стен живое украшенье.
(Н-37) Почему цветы меняют свой цвет
Девы, чьи бледнели лица,
Коль случалось им влюбиться,
Став цветами, и доселе
Цвет меняют - в самом деле!
(H-38) Возлюбленной, которая недовольна тем, что он не развлекает её и не говорит с ней
Винишь, что не люблю, что локон твой
Не трогаю губами иль рукой,
Что, не стремясь к забавам при свечах,
Я чёртикам не льщу в твоих очах, -
Так признаю: в своей любви заветной
Чем больше я люблю, тем незаметней.
Скорбь малая шумна; бочонок полный
Звук слабый издаёт, и громок - полый.
Безмолвна глубь морей; а тот поток,
Где бурное теченье - не глубок.
Вот и любовь, когда нема она,
Глубины открывает, что без дна.
И потому ты не услышишь вновь,
Как велика к тебе моя любовь.
Н-39 На потерю своих возлюбленных
Многих потерял своих
Я прелестниц дорогих:
Юлию, что всех пышней;
Мудрую Сафо за ней;
И мою Антею с нежной
Гладкой кожей белоснежной;
Милую Электру; Мирру,
Петь любившую под лиру;
Вслед Коринну, что немало
Остротой ума пленяла;
И Периллу - этих нет,
И других простыл уж след;
В горе Геррик: их уход
Вряд ли он переживёт.
(Н-40) Сон (I)
Приснилось мне, что, не жалея сил,
Меня Эрот в сердцах прутами бил;
Из мирта были розги - потому,
Что не с руки жестоким быть ему.
Терпел я, и божок в конце концов,
Остыв, загладил раны от прутов.
Эрот, как пчёлка, тем подарит мёд,
Кому он, жаля, муки принесёт.
(Н-41) Лоза
Мне снилось, что отросток мой
Вдруг стал не плотью, а лозой,
И - чудо! - поползла она,
Моей Люцией пленена.
Цеплялись усики хитро
За ножки милой, за бедро,
За талию, - любой извив
Узнал я, стеблем обхватив;
С висков (достиг я головы)
Свисали гроздья, средь листвы
Богатства пряча, - таковы,
Что мнилось мне: Люции вид
И Вакха юного затмит.
Мой волос шею обвивал
И руки нежные вязал,
Чтоб шевельнуться не могла
Та, что прекрасна и мила.
Когда ж проник я, дерзкий плут,
В места, что девы берегут, -
Таких блаженств я там вкусил!..
Но пробудил меня сей пыл,
И - ах! - нашёл я орган свой
Стволом скорее, чем лозой.
(Н-42) Любви (I)
Свободен я; тебе не будет впредь
Моя свирель, чуть всхлипывая, петь.
Прощайте, драгоценные оковы! -
На жемчуг ваш и не взгляну я снова.
Тот любит рабство, кто спешит скорее
Опять надеть ярмо себе на шею.
(Н-43) Себе (I)
Юн я был, теперь - старик;
Но, пока мой пыл не сник,
Я прелестницу, игрив,
Трону, как лоза, обвив;
На коленке девы той
Стихну, будто неживой;
И воскресну, коль она
В щёку чмокнет, смущена.
Это ж ясно наперёд:
Всех любовь переживёт.
(Н-44) Эрот играет в пуш-пин
С Эротом (правда!) я в один из дней
В пуш-пин играл (забава для детей);
И палец мне булавкой золотой
Как бы шутя проткнул противник мой.
Гноится палец; хитрый то был ход -
Любовью отравил меня Эрот.
Пустяшна рана - боль терпеть нет сил;
Кровил мой перст, а в сердце - жар и пыл.
(Н-45) Цветник из роз
Прекрасна роза в цветниках.
Но краше и пышней
Её бутоны на щеках
У Юлии моей.
(Н-46) На Эрота (I)
От женщин слух пошёл такой:
Мол, кусан был Эрот блохой;
В слезах, - так больно, что невмочь, -
Он звал и звал ему помочь:
Стенал он, плакал, голосил,
Бальзам и корпию просил, -
Для раны средства лучше нет,
Коль плоть пронзил блохи стилет.
А боль утихла, и - каков! -
Опять Эрот чудил, здоров.
(Н-47) Парки, или три изящные богини судьбы. Браслет
К трём сёстрам ноги привели
Меня на склоне лет.
Венерин волос взяв, плели
Красавицы браслет.
Спросил я: "Чем вы здесь втроём
Так заняты все дни?"
"Нить жизни мы тебе прядём", -
Ответили они.
Я им сказал: "Прекрасна нить,
Но уверяю вас,
Что всё равно мне, сколько жить -
Порвите хоть сейчас".
(Н-48) Беды не победить
Всегда волнует нас: беду одну
Другая сменит - как волна волну.
(Н-49) Игра в "Черри-пит"
Мы в лунку с Юлией кидали
От вишен косточки... В финале
Была мне лунка отдана,
А косточку взяла она.
(H-50) Красногрудому робину
Листвы и мхов, мой робин легкокрылый,
Умру, насобирай мне для могилы.
Пока не погребли меня дриады,
Ты пой: твой голос для меня - услада!
Лишь ты на листьях написать достоин:
"Здесь Робин Геррик с миром упокоен".
(Н-51) Досада на Девон
С тех пор как родился на свет,
Я мерзости такой
Не видел - края хуже нет,
Чем Девоншир глухой.
Однако же признать готов:
Нигде я не творил
Таких возвышенных стихов,
Как здесь, где свет не мил.
(Н-52) Земле его предков
Земля! земля! услышь, молю тебя,
Будь нежной и укрой меня, любя;
Изгнанник, возвращусь я в твой покой -
Даруй лишь место урне небольшой.
(Н-53) Спелая вишня
Вишня! вишня всех спелей!
Подходи, купи скорей!
Вам скажу я, где она
Налилась: вкусна, сочна.
На улыбчивых устах
Милой Юлии, в садах
Островок вишнёвый тот;
Вишни спелы там весь год.
(Н-54) Его любовницам (II)
Шелка, по вам скользя, струят
Душистой амбры аромат;
И вздохи ваши сладки тоже, -
С амброзией, с нектаром схожи;
Пусть пота выступит камедь, -
Мне в ваших прелестях гореть.
(H-55) Антее (II)
Антея, догорают все огни;
И мы должны расстаться. Схорони
Меня - того, кто был твоим слугой -
Под тем священным дубом, где порой,
На крестный ход придя, ты в тишине
Взгрустнёшь немного, вспомнив обо мне.
Иль пусть в гробницу для твоих мощей
Положен буду - честь лежать мне в ней;
Не нужно тратить на меня бальзам,
Ведь ты со мною рядом будешь там.
(Н-56) Электре: Грёза
Я видел нас в одной из грёз
На ложе из душистых роз:
С тобою, ласковый мой друг,
Делил я сладостный досуг;
Но вздох услышал твой - и в нём:
"За грех ночной так стыдно днём".
Та ночь свидетель: средь утех
С тобою мы не впали в грех.
Ах, сладко мне от грёз пустых, -
(Н-57) Сны
Все здесь мы - днём; в ночи, предавшись снам,
По собственным разбросаны мирам.
(Н-58) Честолюбие (I)
Известно честолюбие мужчин:
Всяк по своей природе - властелин.
(Н-59) Его просьба к Юлии
Если я умру, в печать
Не успев свой труд отдать,
Юлия, предай огню
Эту рукопись мою:
Лучше так, чем - как итог -
Жизнь несовершенных строк.
(Н-60) Деньги дают превосходство
От стрел из серебра защиты нет,
И стрелы те - залог твоих побед.
(Н-61) Пожарная тревога
Быстро, быстро воду мне!
Плоть моя - мой дом в огне;
Влагу рек и родников
Черпайте, спеша на зов;
Заливайте, рушьте дом, -
Город от беды спасём.
Лучше одному пропасть,
Чем одна на всех напасть.
(Н-62) Сильвии, возлюбленной
Была, коль скажут, Сильвия прекрасна, -
"И есть!" - ты возмутишься громогласно,
На зеркало пеняя, что, мол, криво
Оно, а ты, как в юности, красива.
Морщин всё больше будет, и готовься,
Что к старости шуметь забудешь вовсе.
(Н-63) Порадуемся, принося жертву, или желанная жертва
Приведи бычков хоть стадо -
Всё ж не будут боги рады,
Если жертву для закланья
Отдаёшь ты без желанья.
(H-64) Был бедным - и будешь бедным
Век было так, и так же будет впредь:
Жирнющий боров будет всё жиреть.
Имущий увеличит свой доход,
А неимущий бедным и помрёт.
(Н-65) Сладость жертвоприношения
Боги вовсе не почтенья
Ждут от жертвоприношенья -
Нужно жертву жечь, чтоб к ним
Восходил приятный дым.
(Н-66) Жертвенный дымок
Богам за мясо я воздам
Дымком, летящим к небесам:
Раз божества легки, как дым,
Нам - есть жаркое, нюхать - им.
(Н-67) О голосе Юлии
Такой твой голос нежный, серебристый,
Что, услыхав его, и бес речистый
Умолк бы и, к тебе пробравшись тенью,
Внимал бы твоему под лютню пенью.
(Н-68) Снова (о голосе Юлии)
Опять заслышав голос твой,
В слух обращусь я всей душой,
Чтоб райской музыке и пенью
Внимать в блаженном упоенье.
О, как хотел бы я и впредь
От восхищения неметь!
Всё быть с тобою неразлучно,
И, умерев, стать лютней звучной.
(H-69) Всё подвержено увяданию и смерти
Ничто не вечно. Видит лес: кругом
Деревья гибнут, зарастают мхом;
И даже великан трёхвековой,
Диктатор всей империи лесной,
Державный дуб - со временем и тот
Сам, без ударов топора, падёт.
(H-70) Четыре сладких месяца
Вот Эйприл с ливнями я встречу, -
Она цветам весны предтеча;
Улыбкой Мэй одарит вслед, -
Наряд пышней и ярче цвет;
А Джун в сверкании камей
Ещё прекрасней и щедрей;
Но Джули всех затмит, - она
Богатства всякого полна.
(H-71) Добродетель не сокрушить. К другу
Теперь ты ходишь на "Арго" в походы,
Не опасаясь волн и непогоды;
Того не устрашают бурны воды,
Кто верен добродетели своей:
Преодолеет он, как Одиссей,
Любые штормы посреди морей.
(H-72) Его невестке, госпоже Элизабет Геррик
Как всем почившим, над тобой сперва
Я панихиды прочитал слова;
О том, как я люблю тебя, потом
Расскажет скорбь, войдя в твой вечный дом.
(H-73) О любви. Сонет
Сквозь уши иль зеницы глаз
Любовь вошла в меня сейчас,
Иль незаметно залетела,
Когда душа вселялась в тело?
Не знаю: или по частям
Во мне та гостья здесь и там,
Иль нераздельная повсюду,
Сродни душе - гадать не буду.
Но в час разлуки, убеждён,
Она из сердца выйдет вон.
(Н-74) Антее (III)
Антея, должно ль мне страдать и впредь?
(Там пишет страсть, где стыд велит неметь).
Дай поцелуй мне, лучше - два ... десятка;
Поверь, что и от сотни будет сладко;
А к этой сотне тысячу вдогон;
Из тысяч наберётся миллион.
Утроим миллион; а если мало,
Тогда давай игру начнём сначала.
Хотя не прочь смотреть её Эрот,
От нас он высших наслаждений ждёт.
Все эти поцелуи, взгляды, ласки -
Лишь ритурнґель к приватной нашей маске;
Её назвал бы, но объят стыдом...
В постели расскажу тебе потом.
(Н-75) Рубиновый грот и добыча жемчуга
Спросили: где, зари алей,
Растёт чудесный лал? -
На губки Юлии моей
Я молча указал.
Спросили: где растёт жемчу́г? -
Сказал своей любви:
Открой уста, мой нежный друг,
Жемчужины яви!
(Н-76) Согласие
Согласье было искони
Врагом распада и резни;
И не избегнуть краха нам,
Когда весь мир трещит по швам.
(H-77) Королю, на его приход с армией на запад
Тебя, тебя приветствуем, наш гений,
Став пред тобой, великий, на колени!
Унылый запад, что совсем поник,
Как овдовевший немощный старик,
Теперь с невестой схож иль со цветами,
Ожившими под солнцем и дождями.
Войне, досель ужасной от потерь,
С тобой, монарх, прекрасной быть теперь!
Отвагу ты даёшь, и каждый воин
Здесь короля храбрейшего достоин!
Твой стяг завидев, дрогнет супостат;
Победу нам все знаменья сулят.
(Н-78) О розах
Покров прозрачный из батиста
Над колыханьем роз душистых;
Уютно им, - среди холмов
Обитель райская цветов;
Свежей стыдливых роз бутоны,
Чем луг, дождями оживлённый;
И груди Юлии моей -
Тепло и влага вешних дней -
Во благо розам в упоенье
Им дарят вечное цветенье.
(H-79) Королю и королеве, на их несчастливое разлучение
О, горе тем, кто дал войне случиться
И вынудил супругов разлучиться:
КАРЛ - самый лучший муж, и суждена
Ему МАРИЯ - лучшая жена;
Как две реки, разделены вы днесь,
Но, верю, вместе вас увижу здесь.
И дуб пророчит: К. и М. сюда
Придут соединиться навсегда,
И скор приход сего благого дня -
Узрев "К. М.", воспомните меня.
(H-80) Опасности ждут королей
Мы часто, видя утра наступленье,
Ждём нового монарха появленье.
(H-81) Обман Купидона, или Незваный гость
Средь ночи в тишине,
Когда всем грёзы снятся,
Стал кто-то в дверь ко мне
Настойчиво стучаться.
Я вопросил: "Кто там
Тревожит сон мой чуткий?"
Сказал он: "По лугам
Брожу я целы сутки;
Не бойся, я малыш;
Я заплутал в дороге;
Впусти! Промок как мышь,
Продрог, и стынут ноги".
Я встал, свечу зажёг
И, пожалев бедняжку,
Пустил на свой порог
Полночного бродяжку.
Крылат был мальчуган;
Держал он лук, и сбоку
Со стрелами колчан
Узрел я краем ока.
Я тёр рукой своей
Ручонки, а у печки
Сушил его кудрей
Поникшие колечки.
Согрелся он, и вдруг
Сказал, поправив локон:
"Давай проверим лук,
Не сильно ли промок он".
И тотчас запустил
В меня стрелу златую,
И сердце мне пронзил,
Восторженно ликуя.
Затем, смеясь вовсю,
Он молвил, улетая:
"Умрёшь в любви, адью! -
Судьба твоя такая".
(Н-82) Почтенной тени его праведного отца
Семь пятилетий я к твоей гробнице
Не приходил над прахом помолиться;
Волос не стриг и не стоял в слезах
Я над тобой, не зная, где твой прах;
Прости, прости меня! - так трудно было
Мне осознать, что здесь твоя могила.
Взгляни! взгляни, мой праведный отец,
Тебе дары принёс я, наконец:
Вот кипарис и тис вечнозелёны,
Вот сельдерей душистый, вот паслёны;
Мой долг велик, и не оплачен он;
Был от тебя, пусть смертным, я рождён;
И за одно лишь это, чуть робея,
Теперь, отец, сполна воздам тебе я;
Восстань из гроба, чтобы взять ты смог
Бессмертье из моих почтенных строк.
(Н-83) Пленительность беспорядка
На лёгкий беспорядок в платье
Глядеть - премилое занятье:
Батист умеет взор увлечь,
Сползая чуть с округлых плеч,
А кружева грешат из блажи
На тёмно-пурпурном корсаже;
Небрежность сбившихся манжет,
Тесьма, распущенная вслед,
И нижней юбки - загляденье! -
Внезапно бурное волненье,
Шнурок на туфельке, чей вид
Меня развязностью манит -
Они пленительней для взора,
Чем педантичный блеск убора.
(H-84) Его Музе (II)
Когда бы мною ты была крещённой
И именем крестильным наречённой,
Тебе Невестой зваться б довелось,
Стыдливой Музой или Музой роз:
Твои стихи так чисты, непорочны,
Что и Катон хвалил бы их построчно.
(H-85) О любви (I)
Эрот мой перст огнём обжёг,
Но сердце пощадил -
Ведь у меня, решил божок,
Любить не хватит сил.
Да, это так... Но если он
Тот жар вернёт мне вновь, -
Пусть будет прежде перст сожжён,
Чем я впаду в любовь.
(Н-86) К Дин Борн, бурной реке в Девоне, рядом с которой он когда-то жил
Прощай, Дин Борн! Пусть память не вернёт
Твоих теснин и нелюбезных вод.
Я ухожу - не видеть бы вовек
Бурливых волн твоих безумный бег,
Будь даже и серебряным поток,
А золотыми - камни и песок.
Скалистый сам, скалисты люди здесь,
И дном скалистым путь твой славен весь.
О, нравы! Неслучайно местный люд
Поныне поколеньем скал зовут!
Но, может быть, ещё вернусь я к вам,
Неистовым и грубым дикарям -
Коль скалы станут реками вокруг,
А те в людей преобразятся вдруг.
(Н-87) Ростовщичество поцелуями
Я, Бьянка, здесь,
Чтоб долг мой весь
Тебе отдать, целуя.
Хотя должок
В один лишь чмок -
Десяток их верну я.
А мал платёж,
И больше ждёшь
За губ своих щедроту -
Не нужно слов,
Ведь я готов
Платить, не зная счёту.
Кто не богат,
Затем и рад,
Что может без стесненья
Ту малость он
Как миллион
Отдать за наслажденья.
(Н-88) Юлии (I)
Ах, Юлия моя, прельщаешь ты
Богатствами изящной красоты!
На голове твоей сплетенье кос
Увенчано короною из роз;
Вкруг шеи в ожерелье из камней -
Рубин, алмаз, жемчу́г со дна морей;
На палец перстенёк златой надет;
Вокруг запястья - дорогой браслет;
Меж персей - белых лебедей - блестит
Сапфир, а чуть пониже - хризолит.
Про твой прелестный клад, что потаён,
Пусть знают лишь опал и халцедон.
(Н-89) Лавру
Надгробье, стих
Льстят всем по смерти их,
А надо мной
Священный лавр живой
Пусть шелестит зелёною листвой.
И назовут
Его не древом тут -
Благословлён
Стоять среди времён
Мне вековечным памятником он.
(Н-90) Его представление о роялисте
Смельчак отыщется ли тот,
Кто поле бесконечных вод
На гиппокампе перейдёт?
Кто ярость бурь, неустрашим,
И буйство волн с их нравом злым
Лишь взглядом укротит своим?
Тому и скалы - не заслон,
Кто разбивает их, силён, -
Я этой мощью наделён!
(Н-91) Усердие, необходимое в любви
Любви я буду добиваться рьяно:
Кто не усерден, в том любви ни грана.
(H-92) Сума пчелы
У пчёлки отобрав суму,
Что сладости полна,
Амуры спорили, кому
Достанется она.
Венера, услыхав о том,
Пришла и наглецов
Побила миртовым прутом,
Убавив пыл юнцов.
Потом поцеловала их,
Уняла слёз поток
И разделила на двоих
Тот сладостный мешок.
(Н-93) Нужда убивает любовь
Тепла мне дай и сытости мне дай:
Мою любовь обилием питай!
А буду гладен, хладен и без злата, -
Вмиг разлюблю любимое когда-то.
(Н-94) Его возлюбленной
Коль я твой валентин, -
Давай жениться;
Не медли! я один,
А ты - девица.
Ты клятве будь верна
Всенепременно
Иль не клянись: она,
Как брак, священна.
Случалась дважды ложь;
Ещё одною
Всех женихов спугнёшь,
Не став женою.
(Н-95) Великодушному читателю
Великодушен будь, читатель мой!
Когда в стихах найдёшь ты грех какой,
О блошках подмигни, а о больших -
Смолчи, щадя отца нагого их.
Нам бдительность нельзя терять ничуть -
Среди трудов мог и Гомер вздремнуть.
(Н-96) Критикам
Творю который год -
И критик мой живёт;
Вот не создам причину,
И следствию - кончина.
(Н-97) Повиновение тиранам
За добрых королей мольбы взноси,
А злых - терпи, при всех не поноси.
Они с тебя порой семь шкур дерут? -
Так детям за грехи положен кнут.
Не след тирана трогать, будь он клят, -
Пусть боги узурпатора казнят.
(Н-98) Его, ослепшего, просьба к Бьянке
Когда ослепну и пути,
Случится, не смогу найти,
Когда столь нет камней дорог,
Сколь раз я оступлюсь, убог, -
Иди вперёд, избавь от бед, -
На запах твой пойду я вслед;
Иль пусть меня ведёт, любя,
Свет, исходящий из тебя.
Влачиться за тобой мне - сласть, -
В грехопаденье бы не впасть.
(Н-99) На Бланш (I)
Гордится мужем Бланш: красавец, мол, -
Хоть бельма на глазах и череп гол.
А уши у него - крыла точь-в-точь:
Взмахнёт - и голова умчится прочь.
(H-100) Нет нужды, если есть необходимое
Когда есть хлеб и есть вода,
Никто не беден здесь тогда;
Хотя богат налог с прихода,
Скромна в желаниях природа.
(H-101) Игра барли-брейк, или последние в аду
Остались мы в аду последней парой;
Здесь не грозят темницей или карой;
И если целоваться - страшный грех,
Не прочь мы в ад попасть и раньше всех.
(Н-102) Определение красоты
Мы красоту согласно наречём
Из центра в мир сияющим лучом.
(H-103) Дианиме (I)
Разлука - сущий ад, но всё же
Пора прощаться нам, похоже:
Твой взгляд вчера был хмур, и в ночь
Велел мне удалиться прочь.
Но если ты сердолюбива
Настоль, насколь собой красива,
Иль меж подруг желаешь ты
Слыть девой, полной доброты, -
О Дианима, поскорее
Убей меня, меня жалея!
Убила сразу бы, мой друг, -
Не знал бы я сердечных мук;
Вот лучший способ избавленья
Меня от них: без промедленья
Прощальный поцелуй, один,
Даруй мне средь моих кручин, -
Так буду рад, что в одночасье
Умру я, преисполнен счастья.
(H-104) Антее, возлежащей на ложе
На ложе сна Антея возлежала,
Видна под тонким шёлком покрывала,
Как в сумерках, иль в час, когда рассвет
Подёрнул дымкой роз прелестных цвет.
Нет, сумерки - потом батист девицы
Даст полдню совершенному явиться.
(Н-105) Электре (I)
Белей ты снега и лилеи,
И белых лебедей белее;
Белей, чем сливки, чем луна,
Что гладью вод отражена;
Белее перла, чресл Юноны,
Руки Пелопа заменённой...
Такой блестящей белизне
Я рад, однако, не вполне:
Со мной ты облаком, Нефелой,
Возляг - желанной, нежной, белой!
(Н-106) Сельская жизнь: его брату Томасу Геррику
Благословен ты, счастлив многократ
Тем, что сумел, мой старший брат,
Оставить суетливую столицу,
Дабы в деревне поселиться;
Познать её уклад и тем скорей
Душой очиститься своей;
Не называя добродетель всуе,
Зреть сущность оной, к ней взыскуя:
Не важно то, что́ ею назовём, -
Важнее знать, достойно ли живём.
Ты знаешь, что по совести отныне
Живёшь ты мудро, в благостыни;
И дал ты этой мудрости святой
Соединиться с простотой:
В гармонии они, и учат знаньям,
Как дать отпор пустым желаньям;
И учат, что богатство не в деньгах,
А в успокоенных умах;
Те, кто безмерной алчностью объяты,
Ввек не становятся богаты.
Алчбой тебя не заразить, зане
Ты рад и малому вполне;
Невелики с Небес тебе щедроты:
Из медных чаш без позолоты
Вкушаешь ты - не услаждаешь взгляд,
Но в меру утоляешь глад;
В деревне простота и скромность быта
Не разжигают аппетита:
Здесь нет роскошных яств, но есть всегда
Простая, сытная еда.
Есть у тебя и верная подруга -
Судьбой дана тебе супруга:
Не столь красива, сколь чиста она -
Знать, добродетелью красна.
Спать рядом с ней тебе сродни усладам
(Пока Эрот на страже рядом);
Дела, что вами днём совершены,
Не беспокоят ваши сны.
И тьма не может принести кошмары
На ложе столь безгрешной пары:
Твоя жена тебе в полночный час
Невинность дарит каждый раз.
Луга в росе и струи серебристы,
И в рощах птицы голосисты;
Журчащий ключ, цветущая земля;
Здесь видим целые поля
Прекрасных роз и белоснежных лилий;
Иль ряд чарующих идиллий:
Ягнёнок блеет в поисках соска,
Дабы напиться молока;
И фавн приходит на защиту стада
От злых волков - здесь всё отрада
Для ваших глаз; и ночью ваши сны
Всегда усладами полны.
Но должен сон прерваться пробужденьем;
Встаёшь ты с петушиным пеньем
Трудиться, но богам сначала честь
Воздать и жертву им принесть,
И совершить обряды очищенья,
Чтоб смыть былые прегрешенья.
Мозоль на пальце - знак тебе с небес,
Что за труды воздаст Зевес.
Проводишь дни в молитвах и работах,
Пока купцы в морских широтах
Плывут в Вест-Индию искать
Богатства, крёзовым под стать:
Вернуться страшно им к родным пенатам
Без сундуков с заморским златом.
Вдали от штормов, дома ты сидишь,
Где благодать, покой и тишь,
И, счастлив, познаёшь наш мир с азартом
По старым книгам или картам.
И, представляя тяжесть их забот,
Ты понимаешь: только тот,
Чья грудь из дуба и из меди, в море
Выходит в шторм, с волнами споря.
По карте, на столе, ты можешь сам
Ходить без риска по морям
И представлять в уме (к чему мытарства?)
Любые в мире государства:
Нужны тебе для странствий лишь компас
Да разноцветных карт запас.
И, не страшась, внимаешь ты рассказам,
Которым удивлён твой разум,
О чужеземных странах, о царях,
О племенах, об их вождях...
Коль слышишь ты о том, что сам воочью
Не зрел: мол, в самом средоточье
Туземной власти той царит содом,
И завладел порок двором, -
Всё ж обретают силу и влиянье
К ним, грешникам, твои взыванья.
Нет страха неудачи в храбреце:
Ты не меняешься в лице,
Когда она случается порою, -
Её смахнёшь одной рукою.
И мудро примешь благо и урон -
"Квадратен" ты со всех сторон;
Дуб, чем сильнее бьют его бореи,
Тем он и крепче, и мощнее.
Так будь же стойким - с центром мира схож;
Не на словах ты будь хорош, -
На деле; привыкай терпеть лишенья,
Что ходят к нам без приглашенья;
А выдержать тебе судьбы удар
Поможет, верь, домашний лар.
Изысканный обед тебе не нужен,
Рад ложке каши ты на ужин:
Деликатесом станет и сухарь,
Коль хочешь есть, но пуст ваш ларь.
Легко пройдёшь ты мимо пищи вкусной,
Что приготовлена искусно;
И можешь свёклу, травы, жмых от слив
Как лакомства вкушать, сварив, -
Довольство превращает (так повсюду)
В амброзию любое блюдо.
Такая скромность не из-за нужды,
Но чтоб смягчить удар беды:
Случись беда, её увидеть только -
И не почувствовать нисколько.
И всё ж твой скромный дом всегда готов
Послушать у огня сверчков;
И можно в нём попировать мышонку,
Покуда снятся сны котёнку:
Зелёных глаз вдруг вспыхнут огоньки -
И в ход он пустит коготки.
Ты счастлив не богатством, но любовью -
Дай Бог тебе, мой брат, здоровья!
Не скуп ты, но умеешь лишних трат
Избегнуть, разумом богат;
Ведёшь своё хозяйство экономно,
И жить предпочитаешь скромно;
Следишь, чтоб твой амбар не опустел
(Излишкам тоже есть предел);
Живёшь не шумно и во всём умерен,
Но, главное, себе ты верен.
Пусть раем станет деревенский дом
Всем, кто живёт с тобою в нём;
Покой приятней долгожданный,
Услада редкая желанней.
Будь трижды счастлив со своей женой:
Вы с нею связаны одной
Любовью и одной судьбой, и, может,
В одну могилу вас положат.
Живите! - смерть не будет вам страшна
И в день, когда придёт она.
(H-107) Предсказание посредством нарцисса
Если вижу, что не в срок
У нарцисса сник цветок, -
Значит, это мне намёк:
Я поникну головой
И умру, и надо мной
Зарастёт земля травой.
(Н-108) Художнику, с просьбой написать портрет
О, Лупо, ты мастеровит!
Лак, умбру, марс, лазурь, шунгит
Возьми и приходи чуть свет,
Чтоб сделать Бриджмена портрет.
Вот Бриджмен тот, каков он есть:
Стар, жалок, любит ложь и лесть;
Цвет щёк его от чиряков -
Синюшно-серый, нос - багров.
Из охры крупные мазки
Бросай, рисуя желваки.
Пусть он с картины предстаёт
Рассерженно раскрывшим рот...
Но нет! Отравит он своим
Тебя зловонием гнилым.
(Н-109) На Каффа. Эпиграмма
Кафф часто посещает храм, а ныне
В кровати он - день сбора благостыни.
Расстроен Кафф, - да это и понятно:
Не может в храме он поспать бесплатно.
(Н-110) На Фона, школьного учителя. Эпиграмма
Фон бакенбарды носит горделиво,
Считая, что они как ветви ивы.
Ему бы срезать их, являя нам,
Как розги он даёт ученикам.
(Н-111) Песня к радости
Нить ещё прядут сестрицы -
Так давайте веселиться:
Петь, в дуду дудеть, плясать
И вакханок лобызать.
Увенчаемся лозою,
Сядем пить вино младое.
Тирс на месте; все к столу! -
Вакху воздадим хвалу;
На денёк, для выпивона,
Воскресим Анакреона;
Песнь Горация споём,
Ибо, если мы помрём,
Вилсон и Готье нам боле
Не сыграют на виоле.
(H-112) Графу Уэстморленду
Когда навечно я уйду во тьму,
Моим стихам - потомству моему -
Поддержкой будь, храбрейший граф, и впредь
Не дай им, хилым, скоро захиреть.
(Н-113) Против любви
Любовь во мне лишь теплится, и рад
Я буду вам, о снег! о лёд! о град!
Загасит искру капля без труда,
Но пламя быстро не уймёт вода.
В огне любви не буду жить ни дня -
Пусть лучше вечный хлад скуёт меня.
(H-114) На поясок Юлии
Как радугой расцвечен воздух зыбкий,
Так поясок на Юлии - улыбкой;
Иль даже нет, - любви то опояска
И все блаженства мира под завязкой.
(H-115) Пояс холода, или надменная Юлия
Куда, куда исчезнуть мне,
Чтоб жар ослаб? - я весь в огне!
Может, мне сокровищ надо
Снега, льда, дождя и града?
Или спрятаться тайком
В подземелье пресыром?
Иль найти (да поскорей!)
Стужу рек и стынь морей?
Или в бездну мне сойти, -
Вечный холод обрести?
Всюду охлажусь; но здесь
Холоднее место есть:
Грудь у Юлии такая,
Что сосульки там, не тая,
Погибель мне скорей сулят,
Чем те, сгубив, мой пыл смирят.
(Н-116) Эпитафия благонравной матроне
Почти что сорок семь годков
Я прожила... Итог таков:
Шесть сыновей и дочь на свет
Произвела - их краше нет;
Но, в браке девять лун побыв,
Скончалась дочка, не родив.
Супруг был у меня - один,
И не было других мужчин.
(H-117) Покровителю поэтов мистеру Эндимиону Портеру
Поэты покровителям таким,
Как ты, наш Портер, шлют хвалы - ты чтим,
Ведь Фабий, Котта, Лентул - все живут
В тебе, добрейший из людей, кто тут
Нам дарит щедро темы для стихов
И не даёт устать среди трудов.
Тирс и венец вручим тебе, любя
(Жезл и корона это для тебя).
Из лавра ли, из мирта иль вьюнка -
Любого ты достоин здесь венка.
(H-118) Уныние в связи с недугом Сафо
Зачахнут и нарцисс, и ноготки;
И примулы увянут лепестки;
Тюльпан головку свесит, - что-то есть
В нём от девицы, потерявшей честь;
Фиалка сникнет, лик залив слезами,
Как будто пост у ней с похоронами;
Узрев Сафо в унынии, навеки
Сомкнёт, простившись, маргаритка веки.
(Н-119) Смерть Леандра
Когда Леандра взяло море,
Свой лук Эрот отбросил в горе;
Сидел он на одной из скал
И по утопшему рыдал,
Сквозь слёзы глядя на пролив;
Потом, светильник погасив,
Он головой поник на руку
И крикнул, пересилив муку:
"Ах, море злое!" - весь в слезах,
Как если б сам погиб в волнах.
И онемел он в тот же миг -
Слезами скован был язык.
(Н-120) Надежда приободряет
Воитель мнит: трофеями побед
Любой ущерб от войн сведёт на нет.
(H-121) Четыре вещи, делающие нас счастливыми
Здоровье - первый дар отменный,
Ещё во благо - нрав смиренный,
Достаток честный, но важней
Дни проводить в кругу друзей.
(H-122) Его прощание с Дороти Кеннеди
Боль тела, что покинуто душою,
Познал я при прощании с тобою.
Не трогало тебя, что я в слезах,
И слёз не видел я в твоих глазах.
Мой поцелуй отвергла ты сурово,
Не проронив ни вздоха, ни полслова.
Казалось странным, что, меня любя,
Жестокой выставляла ты себя.
Скажи, что ты всплакнула хоть немного,
Когда ушёл я с твоего порога,
Утешь! - пусть знаю: та, что мне мила,
Эрот свидетель, слёз не пролила.
(H-123) Слеза, посланная ей из Стейнза
Река, с моей слезой
Мчи к деве молодой,
От чьих затей
Я полон мук,
А слёз жемчу́г -
Для украшенья ей.
Глянь! глянь, вдали, одна
Колье плетёт она
Из васильков!
Туда, туда
Неси, вода,
Сиянье жемчугов.
Скажи, что перлов ряд
У ней теперь богат;
Затем заметь:
Мой плач утих,
И слёз своих
Я лить не буду впредь.
Ещё скажи, река,
Что я наверняка
Найду пути,
Как мне от слёз
(Что б ни стряслось)
Глаза свои спасти.
Пусть это мне в укор
Не ставит милой взор;
К ней! к ней взови:
Сколь слёз пролить?
Сколь муки длить
Мне в сердце от любви?
Слёз высохнет родник -
И нищим стану вмиг;
С того же дня -
Раз перлов нет -
Она в ответ
Забудет про меня.
(Н-124) Об одном Крине, женившемся на девушке, называемой Розой
Сулит услад нам в этот день грядущий
Женитьба Крина с Розою цветущей!
Что дальше? - подождём: покажет время,
Появится ли сладостное семя.
(H-125) Эпитафия ребенку
Обещали мне девицы
Дважды в день к моей гробнице
Приносить цветы весной,
Украшая мой покой.
Долг отдать настали сроки -
Здесь фиалки синеоки.
(Н-126) На Скоббла. Эпиграмма
Скоббл, от измен жены взъярясь, грозится
Ей нос отрезать. Вся в слезах блудница:
- Не надо, сэр! Мне, чтоб меня имели,
Доселе и одной хватало щели.
(Н-127) "Песочные" часы
В часах - смотрите все сюда -
Здесь не песчинки, а вода.
Как я читал, причуда в том,
Что вниз по капле за стеклом,
Кристаллами не став, бегут
Влюблённых слёзы, кои тут,
Струясь, на свой текучий лад
Так, многозвучные, твердят:
Влюблённых смерть настигнет в срок,
Но слёз их не прервётся ток.
(Н-128) Его прощание с саком
Прощай, мой сак! Был в жизни ты моей,
Как кровь, как дух мне дорог; и нужней,
Чем вся моя родня, друзья, супруга,
Чем плоть душе, а юноше - подруга;
Ты как невеста, что манит собой,
Но не даёт дотронуться рукой;
Ты - вздохи, ласки, поцелуй до дрожи
И первый плод супружеского ложа;
Дороже ты и этих всех услад,
И тысячи других, которым рад.
Богов напиток ты! вино, в чьей власти
Тревожить дух и будоражить страсти;
Твой чистый блеск ясней, чем солнца свет,
Блистательней сверкания комет,
Чьи в тёмном небе предзнаменованья
Сулят одни лишь беды и страданья;
Ты ярче тех огней, что к небесам
Взметнувшись, рассыпают искры там.
Нектар богов с тобою не сравнится!
Всегда твой дух поможет прекратиться
Тому, что угнетает нас весьма:
Скорбям, страстям, терзаниям ума...
Своей волшебной силою ты вволю
(Искусства, мудрости, природы боле)
Безумие священное и пыл
В моей крови остынувшей будил;
И, бурные восторги вызывая,
Сверкал в душе, как молния живая.
Ни Феб, ни Музы не смогли б сполна
Отдаться пенью гимнов без вина.
Анакреон, Гораций, вне сомненья,
В тебе нашли источник вдохновенья.
Ты как Феспийский ключ! Поэтам пить
Пристало из него, дабы творить
Свои баллады и поэмы щедро,
Стихом стяжая лавры или кедры.
Зачем, зачем же от тебя сейчас
Не отвожу я восхищённых глаз?
О, не мани! Я вынужден признаться:
От чар твоих мне должно отказаться;
Ты плачешь? - плачь, в слезах своих виня
Природу лишь, но только не меня.
Она виновна в том, что сотворила
Тот разум, у которого нет силы
Противиться соблазнам. Я прошу:
Улыбку спрячь, иначе разрешу
Себе нарушить клятвенное слово
К тебе вовек не приближаться снова.
Пусть, радуясь, другие пьют тебя,
А я, твой вкус восторженно любя,
Его забуду. Пусть мне стих высокий
Сама диктует муза: те же строки,
Что, я надеюсь, выйдут из-под рук,
Пусть пахнут лампой - не тобой, мой друг.
(Н-129) На Гласко. Эпиграмма
Теперь с зубами Гласко: рот щербатый,
Но зубы целы, хоть и желтоваты.
Всего их шесть; те, что четыре в ряд,
Бараньей костью были, говорят.
Он днём их носит, на ночь лишь снимая;
А толку в них - улыбка показная.
(Н-130) О госпоже Элизабет Уилер, известной под именем Амариллис
Под плеск ручья и шелест крон
Склонило Амариллис в сон;
Увидел робин красногрудый:
Она недвижна; листья в груды
Стал собирать, чтоб для неё
Устроить вечное жильё.
Но тут она вдруг пробудилась,
И всё сиянием осветилось,
Идущим из открытых глаз;
И робин упорхнул тотчас;
И песни пел, узрев её живой -
Так рад был обмануться птах благой.
(Н-131) Пирог
Горячим был пирог, и потому
Никто не мог притронуться к нему.
Но мигом тот пирог был охлаждён -
Фуз на него подул со всех сторон.
Что ж пробовать пирог никто не стал?
Он, оказалось, жутко провонял.
(Н-132) Жестокосердной Мирре
Ты, как поблёклая лилея,
Поникнешь головой своею;
Вслед в омрак упадёшь, явив
Хворобу, как царица Фив;
Иль с пеленой от слёз во взоре
Уйдёшь ты, как вдовица в горе,
Иль в старых девах ты, грустна,
Останешься сидеть одна;
Зачем ты отнеслась с презреньем
К моим невинным обольщеньям? -
Теперь же с холодом в груди
Все дни ты наказанья жди.
К тем боги в осужденьях строги,
Кто меньше добр, чем сами боги.
(Н-133) Глаза (I)
Создай мне, мудрый мастер, небо,
Где сферы бы вращались, где бы
Сияли звёзды и кометы,
И волны льющегося света.
Создай мне солнце, колесницу,
Что в Верхнем Зодиаке мчится,
И зон природных череду,
И все периоды в году.
Создай закат и ночь, а вслед
Яви мне радостный рассвет,
В восторги девы разодет.
Пусть плачут облака дождём,
И вновь прояснится потом...
Я, глядя на твоё творенье,
Застыну в полном изумленье:
Ах! что есть эти небеса,
Как не Коринны очеса?
(Н-134) О многооплакиваемом мистере Джоне Уорре
Какие мудрость, красноречье,
Достоинство, добросердечье
Почили с тем, кто всеми ними
Навек своё прославил имя!
Читатель, над его гробницей
Всплакни, коль быть на ней случится:
Здесь не одна - и рядом плиты
Слезами по нему покрыты.
(H-135) На Грилла
Грилл ест. А помолиться за обедом?
Грилл остужает суп горячий, следом
Жаркое обжигает Гриллу рот -
Грилл, как всегда, молитву не прочтёт.
(H-136) Подозрения насчёт его чрезмерной близости с дамой
Связь наша крепнет с каждым днём -
Ужель навет не обойдём
И впредь не встретимся вдвоём?
Невинных нас бранят, увы!
Мы стали жертвой злой молвы.
Когда бы воздухом одним
Дышали, зная, что грешим,
То стыд преследовал бы нас -
Но мы чисты не напоказ;
Нам наговоры не страшны -
В душе не чувствуем вины:
Не грех открыл ту дверь, куда
Вольны войти мы без стыда.
Тебе, прекрасной госпоже,
Всё ж надо быть настороже:
Всегда под подозреньем та,
Чья всех пленяет красота.
За дамой, чей обычен вид,
Ревнивец вряд ли проследит;
А ту, что хороша собой
Особой прелестью младой
И ловит взгляды за спиной,
Приревновать готов любой.
Прекрасна ты! - твоя весна
Мне сердце радовать должна;
И разве не невинна ты
В моих объятьях, что чисты?
Нет, нет, подобна ты луне,
Что хладно блещет в вышине:
Красив и ярок лунный свет,
Но им никто здесь не согрет.
Что ж, если нам не по пути,
Ты можешь от меня уйти,
Чтоб жить, свободу лишь ценя
И красоту вдали храня
От чёрных уст и от меня.
(Н-137) Одному жить гораздо спокойнее
В приданое, кто стал женат,
Взял подозренье, гнев, разлад.
(H-138) Проклятие. Песня
Прочь, вероломный! Если так случится,
Что ты вернёшься, чтоб меня в гробнице
Увидеть и над прахом посмеяться,
И вопросить, где ныне женских граций
Краса и стать; цветы здесь оборвать,
Что девы мне посадят, - помни, тать:
Взмолю я фурий вихрем взвить мой прах,
Чтоб воцарилась тьма в твоих глазах.
(Н-139) Ужаленный Купидон. Песня
Взвыл от боли Купидон -
Был пчелой ужален он;
Плача, к матери своей
Поспешил он: "Пожалей!"
Та ему: "Скажи скорей:
И кто ж довёл тебя до слёз?"
Кричал он: "Ранен я средь роз
Крылатою змеёй! - народ
Пчелою там её зовёт".
Лобзаньем слёзы осуша,
Мать упрекнула малыша:
"Пойми: хотя тебе пчела
Большие муки принесла, -
Больнее тем, кто был разим
Коварным дротиком твоим!"
(Н-140) Росам. Песня
Я гибну, росы, от огня;
Молю вас охладить меня.
Горю я, жаром обуян,
Хотя тот жар приятно прян.
Особый иль обычный он -
Равно смертелен испокон;
В воде иль в масле утонуть -
Не важно для меня ничуть:
Везде я смерти жду одной,
Коль не остудите слезой.
Но тщетно к вам взывать: увы,
Меня не охладите вы.
(Н-141) Утешение в беде
Побитым тем утешиться придётся,
Что сражены рукою полководца.
(H-142) Видение (I)
Один сидел я над ручьём
И горько плакал, а потом,
Избыв к любви свои моленья,
Я погрузился в сновиденья.
Мне снилась девушка: она
Как кипарис была стройна,
Лицом прекрасна, и одета
Была спартанкой дева эта.
И лук с шелковой тетивой
С плеча свисал; и ветр шальной,
Заметив, как она красива,
Ей кудри развевал игриво.
Что у Дианы, ножек вид,
Коль на охоту та бежит;
Котурны коротки немало;
Узрев её бедра начало,
Преодолеть не смог я страсть
Губами к наготе припасть...
Озлившись, дева-недотрога
Взяла из мирта прут и строго
Сказала мне: "Уйди, старик!
Прочь! - для любви ты слишком дик.
(H-143) Люби меня слегка, люби меня долго
Ты сильно не люби! Скажу я больше:
Люби меня слегка, зато подольше.
Пусть "медленно, но верно"! Вспыхнув, страсть
Иль гаснет, иль грозит совсем пропасть.
(Н-144) На девственницу, целующую розу
На розу ты, целуя,
Дохнула лишь разок;
Теперь она, гляжу я,
Не роза, а венок.
(H-145) На жену, которая умерла, сойдя с ума от ревности
С ревностью своей она
В склепе, здесь, погребена.
Тише! Шум наружный вняв,
Обе злой проявят нрав -
Так, что даже Смерть потом
Успокоит их с трудом.
(Н-146) О заключении в темницу епископа Линкольна
Как не бывало дня, чтоб ливней шквал
На несколько часов не утихал;
И не бывало ночи здесь такой,
Которая не кончилась зарёй;
И не бывало здесь темниц, чтоб в них
Не смог проникнуть свет лучей дневных;
И не бывало прежде, чтоб луна,
Убыв, не возродилась бы сполна, -
Так вы, епископ, находясь в тюрьме,
В бездействии, в опале и во тьме,
Дождётесь: мгла отступит, и тогда
Вы вновь нас озарите как звезда.
Лишь молвит слово Цезарь - и тотчас
Откроются затворы, как в тот раз,
Когда дрожала твердь, и от вериг
Избавились апостолы за миг.
Добра желаю вам, хотя, увы,
Со мной жестоко поступили вы,
Мне сердце ранив, - а лечить недуг
Вам, очевидно, было недосуг.
Всё ж вам (моя обида здесь не в счёт)
Я приношу бальзам от всех невзгод.
(Н-147) Разубеждения в праздности
За уши чуть щиплет вас
Кинфий - вот его наказ:
"У девиц их завитушки -
Для мужских сердец ловушки;
Прелесть щёк, и глаз, и губ
Вмиг пленяет всех, кто глуп.
А руками девы эти
Ставят вам силки иль сети,
Увлекают за собой -
Чаще праздных и с ленцой.
Труд даёт от пут свободу!"
Те, кто не ленился сроду,
Мне подобны, Аполлон:
Раз лентяй - считай, влюблён.
(H-148) На Страта
Стоял у двери в лавку Страт, служа;
Теперь он в свите - в качестве пажа.
Но нет, не стал здесь выше титул Страта:
Такой же он лакей, как был когда-то.
(Н-149) Эпиталама сэру Томасу Саутвеллу и его невесте
I
Настал, настал - теперь у вас -
Венчанья молодости час!
Вы радость не губите -
Немедля в брак вступите;
Ведь от сомнений страсть,
Остыв, грозит пропасть;
Не становитесь теми,
Кто упустили время.
Ты невесту, Гименей,
К ложу проведи скорей.
II
Иль, дева, ты виновна в том,
Что вы ещё не под венцом?
Забудь про страх девицы
Невинности лишиться:
Оценится она,
Коль будет отдана;
А девства скопидомство
Оставит без потомства.
Ты невесту, Гименей,
К ложу проведи скорей.
III
Не от печали слёз жемчу́г,
То - перед браком твой испуг.
За рдяными щеками
Сокрыто страсти пламя;
Твоей душе твой стыд -
Как стражник и как щит;
Но огнь любви сильнее, -
Отступит стыд, робея.
Ты невесту, Гименей,
К ложу проведи скорей.
IV
Уже и ночь почти прошла -
А девственность ещё цела!
И очень странно, всё же,
Что пусто ваше ложе;
Могла б луна вкушать
В постели благодать,
Она бы моментально
Сошла бы в вашу спальню.
Ты невесту, Гименей,
К ложу проведи скорей.
V
Вперёд! Не медлите ничуть;
Пусть Домидука правит путь;
Для сладостных мгновений
Благословит вас Гений;
Богини красоты
Подарят вам цветы;
Придут с Юноной оры...
И в дом, под гимны хора,
Голубков ты, Гименей,
К ложу проведи скорей.
VI
Гимена факел - бросьте взор! -
Уж догорает вам в укор.
Пять факелов, чтоб дети
Рождалися на свете,
Возвышенно горят,
Поставленные в ряд;
Взгляните! Пламя чисто,
А искры - серебристы:
Годы счастья суждены
В жизни мужа и жены.
VII
Там, дева, где твоя нога
Ступала, - все в цвету луга.
Легки твои движенья -
Зефира дуновенье
Сквозь жимолости мёд;
Пусть всё здесь обретёт
Живые ароматы -
Душисты и богаты.
Ты невесту, Гименей,
К ложу проведи скорей.
VIII
Вот под вуалью жёлтой скрыт
Духмяный пыл её ланит.
Ещё робка, но ясно:
На брак она согласна,
Хотя томит печаль -
Девичества ей жаль.
Жених, насколь возможно,
Ты действуй осторожно:
Лёгкий стыд, - как говорят, -
Благотворен для услад.
IX
Вот введена невеста в дом,
Порога не задев при том.
В защиту от несчастий
И будущих напастей
Пусть ленточки на дверь
Привяжет здесь теперь;
И стойки смажет салом,
Чтоб всяким злыдням шалым
Дать сильнейший отворот -
Ведьма в гости не зайдёт.
X
Венера может подсказать,
Как пояс девы развязать
Без примененья силы, -
Чтоб ей не страшно было;
Когда жених не груб,
Одним касаньем губ
Он девы плач умерит -
И пусть мольбам не верит.
И Эрот, и ночь зовут
Утолить любовный зуд.
XI
Нет, крики сов, здесь не слышны,
Не потревожат ваши сны;
И фурии далече,
Дабы гасить вам свечи
Иль стлать на ложе мрак -
Дурной то был бы знак;
Но коль довольно света -
Благая то примета.
И Юнона здесь волшбой
Осеняет ваш покой.
XII
Не плачьте, девы, - нет причин:
Днесь ваш черёд влюблять мужчин.
А ей, как было ране,
Теперь не до гуляний;
Пора ей позабыть
Девическую прыть,
Гаданья на ромашке,
Парней, пуш-пин, пятнашки...
Ей скажите: "Миг лови!
Радуйся своей любви!"
XIII
Дверь заперта - жених помог:
Мальцов орехами отвлёк.
Любовь к исходу ночки
Достигнет высшей точки:
Дарите ей и пыл,
И влагу в меру сил, -
Чтоб в должный срок, как надо,
У вас родилось чадо:
Пусть продолжится ваш род
И бессмертье обретёт.
XIV
И, кажется, сама кровать
Готова страстью воспылать,
Охвачена желаньем;
И дышит с придыханьем,
Как будто есть у ней
И бьётся всё сильней
Сердечко, что любовью
Дрожит, а в изголовье
Слышно: "Сколь же можно вам
Целоваться, голубкам?!"
XV
Пора уже войти! Должно
Деянье быть завершено.
Целуйтесь, с уст вдыхая
Смолистый дух Панхайи,
Иль аромат из грёз -
Свежей дамасских роз.
Природе знать нелишне,
Что губы могут вишню
Вмиг взрастить, - и год всегда
На деревьях ждёшь плода.
XVI
Пусть свыше льёт поток щедрот
На ваши час, и день, и год;
Пусть будет дар небесный
Благословен, чудесный:
И днём, и ночью сад
Так росы серебрят.
Пусть никогда Фортуне
Вас не оставить втуне;
Пусть от вас не улететь
Птице счастья - днесь и впредь.
XVII
Вам, Парки, надо б им сполна
Дать шерсти для веретена;
Их длинных жизней нити -
Не просят - и не рвите!
Да, Смерть придёт с косой
За вами в миг любой;
Скажите ей: "Приблуда,
Двоих возьми отсюда!"
Пусть, подобно двум снопам,
Рядом вас положат там.
(Н-150) Слёзы - чудесный язык очей
Разгневав Юлию, стоял, не мил,
Немой как рыба или крокодил.
От сотрясений воздуха глухая,
Могла бы разглядеть подружка злая,
Что я в слезах, которые точней
Назвать чудесным языком очей.
Коль нем язык, слова любви (вот диво!)
Слезами очи говорят правдиво.