Стражники ввели Обвиняемого, посадили его на скамейку и прищекнули наручники к специальному кольцу на столике.
Встать, суд идет - произнес Секретарь громовым колосом.
Обвиняемый приподнял зад со стула, но встать, конечно, не мог, так как руки были пристегнуты. СИДЕТЬ, СУКА! - рыкнул на него охранник.
Из комнаты отдыха в зал вошли Председатель, Обвинитель и присяжные.
Прошу садиться, сказал Секретарь.
Председатель и присяжные сели на свои кресла. Секретарь помазал пальцы обвиняемого краской, прижал к ним бумагу, вложил ее в толстый скоросшиватель и тоже сел. Граждане, заполнявшие зал, сели на свои скамейки; слышался скрип и иные звуки, которые с некоторой натяжной тоже можно было бы отнести к скрипу, если бы эти звуки не были сопровождены хмыканием и грязными комментариями.
- Тихо! - Прикрикнул на присутствующих Секретарь. - Где старший?
- Нету его, Ваша Светлость - ответил прыщавый гражданин с краю. Покурить вышли-с..
В дверях показался, наконец, Старший и, рыгнув, сел на свободное место. За ним попытались втиснуться несколько горожан, но они были задержаны и вытолканы вон охранниками, дежурившими у входа в зал. Из-за двери на фоне нескольких голосов доносился грубый бас охранника:
- Пшли прочь! Мест нет!.. Ничего я не обещал, я сказал, если места будут... Они тоже свободные граждане и имеют право присутствовать на суде... Что нам для вас, оперу арендовать, что-ли?.. Кто хочет к оперу, может написать объяснительную и идти к оперу;
опер будет рад..
Секретарю надоело ждать, когда стихнет шум и он начал, перекрывая своим лающим голосом шум за дверью:
- Публичную Гласную Сессию Центрального Суда Августейшей и Единственно Верной Христианской Церкви объявляю открытой...
Потом Председатель набрал воздуха и поставленнум голосом сказал:
- Сегодня Гласным Народным Судом в составе Главного Епископа его Высочайшего Могущества и присяжных рассматривается дело за номером 1 от 20 мая 1209 года по обвинению гражданина Калаби Стивенсона в искажении исторических фактов,
направленном на ослабление могущества Единственно Верной Христианской Церкви. Слушание дела об искажении исторических фактов, направленном на ослабление могущества Единственно Верной Христианской Церкви
объявляю открытым! Обвиняемый, назовите свое имя!
- Калаби Стивенсон, - сказал Председатель, - знаете ли вы, в чем вы обвиняетесь?
- Да, Ваша Светлость, - тихо признался обвиняемый.
- Таким образом, вы признаете свою вину, - полуутвердительно сказал председатель.
- Нет, Ваша Светлость! - четко сказал обвиняемый.
- Но ведь вам показывали обвинительное заключение?
- Мне его не отдали!
- Как не отдали? У меня есть протокол о том, что вам вручили текст обвинительного заключения!
- Как только секретарь ушел, сокамерники отняли у меня этот текст и использовали его как туалетную бумагу. А меня побили.
- Ка-акой брезгливый! - послышались сразу несколько голосов из зала и хохот.
- Мне даже было нечего показать адвокату, - продолжал обвиняемый. Его тело подрагивало.
- Неважно, вам был передан текст, а если вы по халатности не смогли его уберечь, это ваше дело. Впрочем, чтобы вам было легче осуществлять ваше право на защиту, гарантированное Законом, это обвинительное залючение вам сейчас прочтут снова.
- Повторяем еще раз, для идиотов, - послышался насмешливо-пьяный комментарий из зала.
- Прошу соблюдать тишину, - строго сказал секретарь.
- Заявляю протест, - сказал Адвокат, - мне не передали...
- Все тебе передали, зараза! - оборвал Секретарь, бросая перед Адвокатом текст, - И не вякай, а то будет еще одно нераскрытое "преступление века".
- Этого тож прям на улице мочить, или подождать, пока в сортир пойдет? - спросил все тот же голос из зала. Послышались смешки.
- Тихо! Заорал Старший и вскочил на ноги, строго осматривая зал. Кто сказал? Хочешь загреметь за разглашение государственной тайны?
Никто, однако не встал, и Старший сел обратно,
- Протест Адвоката отклоняется, - сказал Председатель, - поскольку у Адвоката экземпляр обвинительного заключения имеется. Обвинитель, зачитайте обвинительное заключение.
- Обвинительное заключение... - начал Обвинитель, и повторил то, что уже говорили Секретарь и Председатель. Сделав паузу, Обвинитель продолжал:
- Эпизод первый. Обвиняемый, описывая освободительный поход Великой Крестоносной Армии в город Иерусалим в своем клеветническом пасквиле "Кресторобы" счел возможным упомянуть следующие подробности, которые в действительности не имели места и не могли иметь место. В частности, обвиняемый на странице 12 этой богомерзкой писанины упомянул, что один из рыцарей Святого Ордена употребил бранное слово... которое я не могу произнести в присутствии Многоуважаемого Председателя...
Обвинитель обратил томный взгляд на Председателя и продолжал:
- ... по отношению к другому рыцарю столь же благородному и достойному.
Ввиду того, что все доблестные рыцари Святого Ордена... - продолжал обвинитель. Он говорил довольно долго, и когда он дошел до десятого эпизода, многие из присяжных уже дремали. Носовой посвист и храп слышались также и со скамеек. Обвинитель продолжал:
- Ввиду того, что мародерство несовместимо с высоким званием Рыцаря Святого Ордена, этот факт тоже не имел и не мог иметь места. Поэтому такое заявление обвиняемого также должно быть квалифицировано как злобная попытка фальсификации истории, наносящая серьезный ущерб как престижу доблестной Крестоносной Армии, так и интересам Единственно Верной Святой Церкви... - вещал обвинитель, перекрывая храп зрителей.
Когда обвинитель произносил слова "Ввиду чрезвычайной тяжести совершенных злодеяний и крайней опасности для общества...", Старший разбудил публику неожиданным криком "Не спать, бляди!" и храп опять сменился звуками, несколько похожими на скрип. Под эти звуки, Обвинитель продолжал читать и закончил Обвинительное Заключение словами:
- .. десять лет лагерей с принудительными исправительно-трудовыми работами в урановых рудниках общего типа. Обвинение надеется, что после отбытия наказания, обвиняемый перестанет быть опасным для общества и не будет заниматься вредной деятельностью, которая оскорбляет благородные чувства истинных верующих и наносит ущерб миротворческой миссии Единственно Верной Святой Церкви.
Речь обвинителя была встречена громкими аплосисментами из зала.
По этому сигналу в зал заседаний впорхнули несколько официанток в сетчатых колготках; они катили столики, уставленные аппетитными кушаниями и напитками. Их появление было сопровождено сальными замечаниями из зала.
Не останавливаясь, официантки проворно укатили свои столики в Комнату Отдыха и закрыли дверь.
Председатель проводил официанток внимательным взглядом, и спросил обвинителя:
- Вы закончили?
Получив от Обвинителя утвердительный ответ, Председатель громко сказал:
- Суд объявляет перерыв на сорок.. - тут он запнулся, опять посмотрел на закрытую дверь Комнаты Отдыха, откуда никто не показывался, и поправился:
- На два часа. Уведите обвиняемого на обед.
Председатель, Присяжные, Обвинитель и Секретарь, толкаясь, прошли в Комнату Отдыха и закрыли дверь. Щелкнул замок, над дверью осветилось изображение ангела и табличка "ОБЕД! НЕ БЕСПОКОИТЬ!".
Обвиняемого отомкнули от стола; пока его конвоировали к карете, он неловко пытался массировать отсиженную ногу. По дороге ему удалось обменяться с адвокатом парой ничего не значащих фраз и послать воздушный поцелуй горожанам, которых гвардейцы оттеснили на другую сторону улицы. Граждане, которым удалось попасть в зал заседаний, вышли из Открытого Народного Суда Пресвятой Церкви и строевым шагом направились в близлежащую столовую.