|
|
||
Вот таков каскад мотивов, разрабатывающих основную тему пьесы, - который проливается в первом же ее явлении. На проанализированной нами реплике "старого дворецкого Григория Васильева" он здесь заканчивается, после нее раздаются лишь заключительные аккорды - варьирующие все тот же мотив "зрения".
Говорится о воспитаннике покойного, Павле Михайловиче Богданове, который вел его дела и является поэтому первым подозреваемым в пропаже денег:
"А н н а Е ф р е м о в н а. ...При всей моей кротости, Я ВИДЕТЬ НЕ МОГЛА равнодушно этого человека..."
И в конце, отпуская слуг:
" - ...Я полагаю, мой родной, им можно идти.
И в а н П р о к о ф ь и ч. Можно-с: вы их спрашивали, а я на них уже НАСМОТРЕЛСЯ".
К этому прибавить, пожалуй, можно только одно: то, что в этих репликах, при прямом сопоставлении, столкновении между собой ИМЕН произносящих их персонажей, можно... РАЗГЛЯДЕТЬ.* * *
Их, этих двух персонажей ОТЧЕСТВА - совпадают... с отчествами двух главных персонажей кинофильма Э.Рязанова "Служебный роман". Только, по отношению к распределению между мужской и женской ролями, - на-о-бо-рот. Директрису статистического учреждения зовут: Людмила ПРОКОФЬЕВНА. Влюбляющегося в нее претендента на должность заведующего отделом легкой промышленности: Анатолий ЕФРЕМОВИЧ.
Причем эта мена мужского и женского рода, происходящая в пьесе по отношению к фильму, - в самом же будущем фильме... и заключена.
Одна из первых сцен, в которых между ними начинает происходить нормальный человеческий контакт, - заключается... В МЕНЕ РОЛЕЙ: он разыгрывает роль её, в качестве директора учреждения; она - роль его, пришедшего к ней на прием. И героиня Алисы Фрейндлих в этой сцене поэтому обращается - к самой себе, но представляемой в данный момент - мужчиной, с переставленными друг с другом именем и отчеством, перевернутыми к тому же - в мужскую форму: "Прокофий Людмилович!"
На каком основании возникла эта, сделанная при помощи мены имен, предвосхищающая реминисценция, - можно догадаться. Сюжет фильма состоит - в переходе с официально-абстрактного к интимно-человеческому регистру в общении между главными персонажами.
Вплоть до... раз-де-ва-ни-я: случайно облив новое платье своей партнерши вином, герой А.Мягкова, отец двух мальчиков, присыпает образовавшееся пятно солью и кричит: " - Снимайте платье, я простирну его в "Новости", и ничего не останется!" И героиня А.Фрейндлих - сгоряча... чуть было не следует его благому порыву.
Точно так же, как проблематика фильма "Осенний марафон" была узнана нами в пьесе "Ипохондрик", - эта коллизия будущего кинофильма образует аналог расстановке коммуникативных альтернатив в пьесе 1853 года.
Эта кинематографическая реминисценция в первом явлении - не одинока. Обратим внимание на своеобразие средств, с помощью которых такие реминисценции здесь выполняются: это явно задумано, чтобы - противопоставить их способу выполнения реминисценций, которые мы находили в предыдущей пьесе; сделать их - неузнаваемыми на их фоне. Вернее - побудить читателя учиться узнавать их - заново, на новых основаниях.* * *
Так, например, в одной из реплик первого явления, в которых родственники убеждают доносчицу Матвеевну поделиться с ними известной ей информацией, - нам встретилось выражение: "Этого быть не может" (имелось в виду: того, что они ее выдадут).
Это выражение - указывает на название фильма Л.Гайдая "Не может быть!" по рассказам М.Зощенко. Нам уже встречалась реминисцентная конструкция, относящаяся к этому фильму, в поздней пьесе "Просвещенное время". Там аналогичное употребление в тексте заглавного выражения фильма - находило себе продолжение в другом месте, где воспроизводилась уже - реплика персонажа из этого фильма.
Такое продолжение - оправдывало наши ожидания, что мы имеем дело - действительно с предвосхищающей реминисценцией. Никакого подобного подтверждения в пьесе 1853 года мы не находим. Однако мы говорили уже о том, что героиня в том же явлении этой пьесы - воспроизводит реплику из другого будущего произведения, романа И.Ильфа и Е.Петрова "12 стульев" (причем происходит это - тоже с меной ролей: реплику мужского персонажа киноэкранизации - произносит в пьесе женский персонаж).
Но Л.Гайдай был постановщиком фильма также и по этому сатирическому роману 1920-х годов. Поэтому для появившегося чуть позже этой реплики заглавного выражения его фильма, поставленного к тому же на основе литературного материала той же эпохи, реплика эта - служит таким же продолжением реминисценции, как и в пьесе 1874 года - реплика из самого этого фильма.
Подобный коллаж произведений, экранизированных Гайдаем, мы находим затем и в этой драме 1874 года. Выражение "не может быть" звучит в нем не однажды, в разных своих вариациях. И в одном случае - появляется именно в контексте массированного реминисцирования романов Ильфа и Петрова - что сразу же пробуждает созвучие сюжетики фильма Гайдая с событиями, происходящими в соответствующей сцене пьесы.
Гайдай был автором экранизации еще одного знаменитого сатирического произведения 1920-х годов: фильма "Иван Васильевич меняет профессию" по пьесе М.А.Булгакова. Неудивительно поэтому, что вскоре, во втором явлении пьесы 1853 года, - мы встретим... отличающуюся резкой оригинальностью предвосхищающую реминисценцию одного из булгаковских произведений.* * *
А вообще же, существование игры с именами и отчествами персонажей в комедии 1853 года подтверждается... именем и отчеством покойного: МИХАИЛ ЕВГРАФОВИЧ - совпадающим с именем и отчеством знаменитого писателя М.Е.Салтыкова, печатавшего свои произведения под псевдонимом Н.Щедрин.
Нужно оговориться, что эта игра - нацелена... в будущее. Десятилетием позже, в 1863-64 гг. он станет - одним из редакторов журнала "Современник". Именно в нем и была опубликована впервые пьеса "Раздел": в которой, таким образом, редакторство великого сатирика - предугадывается, предвосхищается.
Само ее название, каламбур, заключающийся в нем, - ки-не-ма-то-гра-фич-но; тоже представляет собой - предвосхищающую кинематографическую реминисценцию. На паре слов, аналогичной той, что просматривается в этом заглавии, построен один из куплетов, исполняемых знаменитыми куплетистами 1950-х годов П.Рудаковым и В.Нечаевым в сцене съемок "Голубого огонька" на телевидении в фильме В.Меньшова "Москва слезам не верит":
- За улыбку, наконец,
Стал бороться продавец!
- Я костюм купил, НАДЕЛ -
Стал смеяться весь ОТДЕЛ...
Куплеты - сатирические (и, по тем временам, - довольно зубастые). Они - тоже... "раздевают", обнажают недостатки советского общества. Именно этим, надо думать, - и объясняется использование этой рифмы будущего куплета - в заглавии пьесы 1853 года, в которой эта метафора "раздевания" будет широко развернута по всему тексту.
Хотя, конечно, мы отдаем себе отчет в том, что одного этого объяснения - недостаточно.* * *
Непонимание наследниками сути происходящего, которое в первом явлении выразилось в попытке допроса доносчицы Матвеевны - при всем честном народе, в начале второго явления - доводится до высшей точки. Матвеевна, по уходе слуг, как и следовало ожидать - остается.
Однако, ЗАЧЕМ она осталась - ее новые хозяева... не понимают:
"К и р и л о С е м е н ы ч (к ней). Ты что еще тут стоишь? Ты слышала, братец приказал идти: что же тут вертишься? ПОДСЛУШИВАТЬ, что ли, хочешь?"
И характерно, что непонятные действия старой горничной - интерпретируются сразу же в ореоле... метафоры "разоблачения". Это показывает, до какой степени эта интенция вглубь, к спрятанному, владеет умами персонажей: так, что все окружающее воспринимается под ее знаком.* * *
И начинают сыпаться, уже из нее самой, - раз-об-ла-че-ни-я. Причем разоблачения - так сказать, "бескорыстные", делаемые "ради искусства", ради них самих:
" - ...Анютка, что перед вами стояла, только звание носит замужней бабы, а живет невесть как..."
Имеется в виду жена одного из лакеев, присутствовавшая вместе с мужем в сцене допроса в предыдущем явлении. Так что стояла она - перед допрашивающими ее, лицом с ними к лицу. Но, взятое изолированно, выражение это: " - Анютка, что перед вами стояла..." - вдруг начинает казаться нам... ПРИШЕЛЬЦЕМ ИЗ ДРУГОЙ ЭПОХИ, причем - нам до боли знакомой.
Все дело - в расположении участников мизансцены. Не лицом к лицу, а, извините... лицом - к спине. О-ЧЕ-РЕДЬ; неизбывная советская очередь - вот что возникает в нашем воображении при восприятии этого высказывания изолированно от остального текста!* * *
Но для создания такого, пронзающего пространство и время образа - необходим комплекс, композиция точек соприкосновения. И дело, конечно, здесь - не ограничивается одной характерностью выражения; не только она сама по себе обеспечивает узнавание. Перед нами, конечно, не просто очередь - а совершенно ОПРЕДЕЛЕННАЯ ОЧЕРЕДЬ: но тоже... всем известная, не менее чем само это выражение.
И в этом случае - значение имеет ВЫБОР ИМЕНИ: Анютка, Анна, или... " - ...АННУШКА уже купила подсолнечное масло..." - сообщает таинственный незнакомец двум благонамеренным советским литераторам, встреченным им на Патриарших прудах в романе М.А.Булгакова "Мастер и Маргарита". А раз купила - значит, отстояла за ним О-ЧЕ-РЕДЬ.
И поэтому имя Анютки-Аннушки, в булгаковском романе этим подсолнечным маслом наиболее знаменитой (да еще, как выяснится потом, ближе к концу, - занимающаяся... стоянием в очередях постоянно и на профессиональной основе), - имя это, произнесенное в реплике персонажа пьесы 1853 года - работает на создание того же образа "советской очереди", что и фраза, которая его включает.
А чтобы уж совсем завершить дело, чуть позже, в тексте того же второго явления мелькнет... еще одна фраза: " - ...Я только хотел спросить..." Семантика этой фразы определяется контекстом. Персонаж имеет в виду: "я только хотел задать этот вопрос - но меня опередили". И в то же время, вновь - взятое изолированно, речение это - входит в качестве одного из знаменитейших в словесный репертуар советских очередей: " - Куда лезешь без очереди? - Я только хотел спросить!"
Мы сказали ранее, что булгаковская реминисценция эта, при всей ее острой оригинальности, объясняется здесь - разворачивающейся панорамой будущего кинематографа Леонида Гайдая. Но теперь необходимо добавить, что "панорама" эта - лишь повод, прелюдия для ее появления. И она, вводящая в контекст пьесы роман Булгакова, - в свою очередь, служит предвосхищением того, что будет происходить в дальнейшей сцене.
Что происходило после сеанса "черной магии" в театре Варьете в романе "Мастер и Маргарита"? а) Исчезали "волшебные" червонцы, превращаясь в нарезанную бумагу. б) С дамочек на улицах исчезали платья, полученные на этом сеансе из того же источника. Вот и в дальнейшем течении сцены - все будет совершаться, как по писанному в романе Булгакова: будут исчезать... деньги и вещи.* * *
Да и доносчица Матвеевна в пьесе Писемского - чем-то сродни булгаковской Чуме-Аннушке. Как чума, она готова своими доносами - выкосить все население осиротевшего поместья.
Начинает с того, что выдает интимные тайны своей соседки, своей соработницы из барской прислуги. А затем раскрывает - и преступления общественные, экономические:
" - ...Хоть бы с этого взять: придет лето - по домам на закромках грибы и ягоды носят, а барину все нет да не родилось..."
Наконец, ее заставляют говорить по делу, свидетельствовать о пропавших деньгах - и тогда выясняется... что это-то и для нее самой составляет тайну! -
"К и р и л о С е м е н ы ч. ...Я только хотел спросить, кто при нем последнее время находился.
М а т в е е в н а. Все были, кроме меня; потому что МЕНЯ ЕЩЕ НЕДЕЛЮ ДОПУСКАТЬ НЕ СТАЛИ..."
И вот, на показании этой "свидетельницы" (е-дин-ствен-ной!) родственники покойного - и формируют свое заключение о пропавших деньгах!* * *
Интересно поэтому: что же за сведения она им предоставляет, и каким образом (если ее ни к чему "допускать не стали") они были ею получены. Оказывается, она располагает этими сведениями... потому что они ОБЩЕИЗВЕСТНЫ! -
" - ...А насчет денег, так вам прямо доложу: это никем другим сделано, как Павлом Михайловичем. В дворне это тоже знаемо, только вам не скажут: у них все это ведено заедино; поэтому давеча мне и опасно было говорить; а я могу сказать вам сущую правду..."
Выходит, что искомые сведения - составляют ТАЙНУ определенного круга "заговорщиков", к которым, однако, свидетельница не принадлежит и разделить с ними эти сведения, поэтому, не может.
Ссылку на "общеизвестность", подтверждающую как будто бы ее свидетельство, - по этой причине... невозможно ПРОВЕРИТЬ; более того - это же самое обстоятельство говорит об обратном, о том, что она эти, являющиеся достоянием кружка "заговорщиков", сведения - НЕ МОГЛА получить.
И тем не менее, она их - предоставляет ("это никем другим сделано, как Павлом Михайловичем"); и вопрос остается на том же месте: откуда ей это стало известно?* * *
И выясняется, что стало известно это ей, потому что она видела... шка-тул-ку. Да, именно так: "шкатулку" - и все! Что это за шкатулка, что в ней хранилось - об этом неведомо, и ни-че-го об этом - не сообщается.
Но характерно: поскольку речь идет о пропавших деньгах - все допрашивающие свидетельницу родственники сразу же начинают молчаливо подразумевать, что эта шкатулка, манипуляции с которой свидетельница описывает, - и была именно та, в которой хранились деньги; и манипуляции эти - представляли собой не что иное, как процесс похищения этих... невидимых, спрятанных за стенками и под крышкой этой "шкатулки" денег! -
"И в а н П р о к о ф ь и ч. Как же это-с он сделал насчет денег?
М а т в е е в н а. Сделал, Иван Прокофьич, просто: еще за два дня до смерти барина ШКАТУЛКУ спровадил..."
Умозаключения строятся по логике: если что-то неизвестно, значит - что-то намеренно спрятано; если что-то закрыто - значит, там что-то тако-о-ое лежит! И, стоит только это закрытое открыть, а неизвестное - выяснить, как спрятанное и запертое - выйдут наружу.
А "открыть" и "выяснить" - это означает вовсе не добиться получения спрятанного и закрытого, как это можно было бы подумать, - а... выполнение ПРОЦЕДУРЫ по открыванию и выяснению; и, следовательно, что бы в результате выполнения этой процедуры ни получилось - это и будет обнаружение искомой тайны!
Допустим: шкатулку откроют, а там... прядь волос любимой женщины. А-а-а! - скажет Матвеевна; вот видите: деньги, которые в шкатулке лежали, он припрятал, а прядку - для отвода глаз положил!* * *
В начале этого рассказа свидетельницы, после изъявления ею желания "сказать... всю сущую правду", - приводится характерный образ, иллюстрирующий - и одновременно... опровергающий эту логику рассуждения.
Допрашивающая героиня приводит свой излюбленный успокаивающий насчет результатов ее допросов образ - а свидетельница в ответ приводит ей образ... диаметрально противоположный:
"А н н а Е ф р е м о в н а. ...Я и прежде говорила и теперь повторяю: правда ярче солнца.
М а т в е е в н а. Матушка Анна Ефремовна, как мне не опасаться: человек я маленький! Ну, как что после выйдет, так меня своя братия ЖИВУЮ В ЗЕМЛЮ ЗАКОПАЕТ".
Свет и тьма: правда, подобная солнцу; и правда, подобная... мертвецу, закопанному в землю. Но здесь еще подразумевается - другое противопоставление: если речь идет о гробе, закопанном в землю, - подразумевается, что в этом гробу лежит покойник.
Но если речь идет о... шкатулке: на тех же ли самых основаниях делается вывод о том, что в ней - лежат деньги? Или основания вывода в данном случае - совершенно иные, не обеспечивающие достоверность?
Шкатулка - и гроб: они находятся в соседних репликах персонажа; они явным образом - сопоставляются. Более того: в одном случае - человек... живым зарытый в землю, то есть - БЕЗ ГРОБА; во втором - шкатулка, в которой, возможно, НЕТ ДЕНЕГ. Одна аналогия, явная, - наводит на мысль, подсказывает - другую.* * *
И "свидетельница" далее - начинает приводить... СЛЕДЫ УТАИВАНИЯ; перечислять то, что ей ОСТАЛОСЬ НЕИЗВЕСТНЫМ, а значит, согласно правилам ее вывода, - утаивалось, пряталось.
Утаивается - приближение кончины хозяина - от его родственников:
" - ...Немало я еще ему до этого [до исчезновения "шкатулки" за два дня до смерти хозяина. - А.П.] говорила: батюшка, говорю, Павел Михайлыч, барин этак труден, отчего вы к братцам и сестрицам повестки не даете? "Сам Михайло Евграфыч этого не хочет", - только и ответил..."
"Спроваживание" же неизвестно что содержащей "шкатулки" - тоже рисуется в воображении свидетельницы рядом полунепонятных действий - которым она домысливает свои объяснения:
" - ...САМА СВОИМИ ГЛАЗАМИ ВИДЕЛА, как наш-то молодчик сел этак на беговые дрожки, поставил шкатулку перед собой и погнал во всю прыть. Я даже тут всплакала: жалко ведь, как барское добро расхищают..."
"Увиденное своими глазами", таким образом, - служит доказательством... ПРЕСТУПНОСТИ того, что было увидено! И характерно: что в той же реплике того же персонажа - то же выражение используется... в другом, переносном своем значении:
"...прямо бросилась на старосту. Что, я говорю, ты, такой-этакий, делаешь? Три, что ли у тебя головы? ВИДИШЬ ИЛИ НЕТ, что у нас деется? - "Молчи, говорит, старуха, не наше дело!" Ох, милые господа мои, лучше уж молчать!..."
"Видишь или нет?..." - То есть: понимаешь ли ты СМЫСЛ увиденного "своими глазами"?
И вот как раз-то обсуждения этого СМЫСЛА увиденного; аргументации такой именно, а не иной ИНТЕРПРЕТАЦИИ внешней стороны толкуемого события - в первом случае и в помине нет!* * *
Исчезновение денег, таким образом, объясняется в этом воображении старухи-горничной - увозом из дома этой неизвестно к чему имеющей отношение "шкатулки". И ведущий допрос персонаж сразу же, не требуя никаких доказательств, в существование этой связи - поверил:
"И в а н П р о к о ф ь и ч. Куда же-с он эту шкатулку девал?
М а т в е е в н а. НАДО ПОЛАГАТЬ, увез к Николаю Семенычу Бохмурову - в дворне болтают про это, ДА И ДЕВАТЬ ЕМУ БОЛЬШЕ НЕКУДА".
К чему тут, в этой реплике героини... Н.С.Лесков (его "антинигилистический" роман "Некуда") и В.В.Маяковский (поэма "Про это") - пока что не ясно. Хотя игра в прятки с названиями литературных произведений, в том числе - и еще не существующих на момент написания пьесы, - была широко развернута в комедии "Ипохондрик", и она, эта игра, само содержание этой игры, кстати, - вспоминается и здесь, еще в первом явлении.
В пьесе 1852 года игра строилась, в частности, на омонимии падежных слов "чаёк" - в реплике героини, жалующейся: "чайку по три месяца в глаза не видим" (то есть: не можем попить) - и... названия будущей пьесы А.П.Чехова "Чайка". Выходило: героиня жаловалась на то, что ей... давно не доводилось посмотреть спектакль в Московском Художественном театре!* * *
И вот, эту именно словоформу мы встречали недавно в реплике той же самой Матвеевны, смиренно признававшейся, что она "чайку любит выпить". И этот же мотив чаепития, кстати, - фигурирует в ее репликах - и во втором явлении, где вспоминаются заглавные выражения романа "Некуда" и поэмы "Про это":
" - ...Грешным делом самоварчик поставишь, так все и кинутся: "что ты тут, говорят, с своими чаями расположилась? Избу сожжешь..."
Отметим и в том и в другом случае - связывающее их между собой эмфатически подчеркнутое видоизменение нейтральной формы слова "чай": в одном случае - уменьшительно-ласкательное, "чаёк"; в другом - наоборот, уничижительно-пренебрежительное употребление формы множественного числа вместо единственного: "чаи (распивать)".
Благодаря этому сигналу, достаточно малейшего намека - чтобы поверить в существование такой же игры с названиями БУДУЩИХ произведений - и во второй пьесе Писемского.
К чему тут... "бог" МУРа, Московского уголовного розыска (фамилия предполагаемого укрывателя "шкатулки": "Бохмуров"), - понятнее: подобному "богу" - и следует... "молиться" наследникам, чтобы вернуть пропавшие деньги!
Помимо таких "убедительных" обоснований, как "надо полагать" и "больше некуда" - героиня ссылается на "дворню", которая "болтает про это" (не про то ли... о чем написана поэма Маяковского?!), - а мы знаем, что от информационного обмена в среде дворовых людей, тем более по такому щекотливому поводу, - свидетельница отключена.* * *
Теперь ей нужно объяснить, почему "шкатулка" с секретом должна была быть увезена - именно к этому закулисному персонажу, фамилия которого исполнена такой почтительности к будущим советским розыскным организациям:
" - ...Тот ведь, сами изволите знать, большой был приятель барину: за день, кажется, перед тем делом [то есть увозом "шкатулки"] он был у нас и все с воспитанником сидели в кабинете покойного и шептались..."
Если двое шепчутся в доме тяжело больного человека, чтобы его не потревожить, - шепот этот все равно подозрителен, потому что МОЖЕТ БЫТЬ вызван желанием что-нибудь утаить.
В данном случае содержание этого шептания воображение свидетельницы истолковывает... задним числом и связывает - с увозом двумя днями позднее из дома "шкатулки", которая, МОЖЕТ БЫТЬ, содержала в себе деньги покойного и которая, МОЖЕТ БЫТЬ, была увезена к этому таинственному собеседнику.
Таким образом, криминал в увозе шкатулки - доказывается подозрительным перешептыванием; а подозрительность перешептывания... увозом шкатулки. Связь же между двумя этими событиями, отношения их как причины и следствия - разумеется, никак не доказывается: достаточно того, что одно... следовало после другого. Пусть и не сразу!* * *
Даже если все так и было: не означает ли упоминаемое ею же обстоятельство, что этот второй участник кабинетного совещания - "большой был приятель барину", - не означает ли это, что деньги попали... в надежные руки; что они были переданы ему - для сохранности?
Сам "увоз", как мы видели, состоял из "очевидного" - и из того непонятного и неизвестного, на место чего были поставлены ДОМЫСЛЫ "свидетельницы":
" - ...А опосля, на другое или третье утро, сама своими глазами видела, как наш-то молодчик сел этак на беговые дрожки, поставил шкатулку перед собой и погнал во всю прыть..."
Шкатулка, как видим, была вынесена в открытую, ни от кого не таясь: разумеется, ведь это необходимо, чтобы свидетельница - могла лицезреть это преступное деяние! И вновь - бросается в глаза знакомое нам столкновение взаимоуничтожающих показаний.
Обязательное замечание свидетельницы о том, что "наш" - "погнал во всю прыть", прочитывается как признак того, что он торопился поскорее увезти "деньги" из дома. А между тем (уже договорившись с предполагаемым "соучастником"!) - медлил... до "другого или третьего утра".
И вообще: почему бы "сообщнику"... не забрать с собой деньги сразу?! Ну, как же: ведь тогда бы старуха Матвеевна была лишена этого великолепного спектакля!* * *
Эти свидетельские показания - очень важны с точки зрения создаваемого в пьесе художественного образа. Эти фрагменты ОЧЕВИДНОГО, увиденного своими глазами, подвергающиеся потом домыслам в совершенно определенном направлении, - представляют собой словно бы... увиденное В ЗАМОЧНУЮ СКВАЖИНУ. И, таким образом, - имеют самую тесную связь с каламбуром, заключающимся в названии пьесы: "РАЗДЕЛ".
Наследники, родственники, приехавшие СО СТОРОНЫ, - уже в этих рассказах сталкиваются с непонятными им, бессмысленными для них фрагментами ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПРОИСХОДИВШЕГО в той системе жизни, которую представляет поместье, куда они приехали. Они словно бы - застают эту жизнь "в неглиже"... раз-де-той; но понять смысл этой застигнутой ими врасплох, ТАК КАК ОНА ЕСТЬ, жизни - они оказываются не в состоянии.
И удивления достойно - с какой охотой они принимают домыслы об этих бессмысленных фрагментах жизни, которыми с ними делится ЕДИНСТВЕННЫЙ человек из этого жизненного мира, согласившийся с ними пооткровенничать, - да и то... являющийся в этой жизни - изгоем; который в сокровенный смысл этой жизни - не посвящен; для которого самого - он остается непонятен!
А коль скоро так - то "свидетелю" этому нужно и приписать свои домыслы другим, вовлеченным в происходящее, эти домыслы - им навязать; и наделить их, остальных участников описываемых ею событий, таким же непониманием, отстранением от понимания сути происходящего, каким страдает он сам; приписать им такую же неосведомленность.
Напомним, как она добивалась от старосты "адекватной" реакции на увоз шкатулки:
" - ...Я даже тут всплакала: жалко ведь, КАК БАРСКОЕ ДОБРО РАСХИЩАЮТ; прямо бросилась на старосту. Что, я говорю, ты, такой-этакий, делаешь? Три, что ли, у тебя головы? ВИДИШЬ ИЛИ НЕТ, что у нас деется? - "Молчи, говорит, старуха! Не наше дело!..."
А сама, между тем, только что говорила о нем же и об остальных: "у них все это ведено заедино"!. * * *
О том, какой у слушателей это фантастическое "разоблачение" имеет успех, о том, насколько охотно они верят этой соблазнительной, скандальной "подноготной", не требуя никаких серьезных доказательств, - свидетельствует следующая реплика одного из наследников покойного, его внучатого племянника:
"С е р г е й В а с и л ь и ч. Это, однако, становится ОЧЕНЬ ЛЮБОПЫТНО... Вот тебе, старушка, десять рублей, говори, пожалуйста, ОТКРОВЕННЕЕ..."
Герой, кажется, и сам не понимает, за что дает деньги: за то ли, чтобы проникнуть в еще более постыдные, еще более упрятываемые тайны, - или за то, чтобы "старушка"... насочиняла еще больше сногсшибательных домыслов и небылиц!
Его просьба "говорить откровеннее" - служит откликом на намек, сделанный в предшествующей реплике свидетельницы. После приведенных ею слов старосты, приказавшего ей "молчать", она добавляет:
" - ...Ох, милый господа мои, лучше уж молчать! Как все-то говорить, ТАК И СЛОВ НЕДОСТАНЕТ! СРАМУ СТОЛЬКО БЫЛО, что я, живучи этакие годы, не привидывала!"
Из этого слушатель делает вывод, что свидетельница говорит - "не все"; а желание услышать это еще не сказанное - предельно обострено у него тем, что содержанием его - является, по словам рассказчицы, "срам"; то есть - соблазн, скандал, сенсация.
Это показывает, что, несмотря на всю свою "глухоту", замкнутость в своей демагогической идеологии, которую показало нам первое явление пьесы, - эти персонажи, наследники, в действительности... очень чутки к происходящему в окружающей жизни; и мгновенно реагируют, откликаются на все то, что, по их понятиям, может составлять такой волнующий интерес.
Возбуждение такого скандального, волнующего интереса - и является для них... критерием "правды"!* * *
Следующие реплики, побуждающие свидетельницу к продолжению после сделанной ею паузы, - показывают, что они очень чутко уловили ее собственную оценку того, о чем она хочет рассказать; то, что составляет, по их единодушному мнению, его суть:
"И в а н П р о к о ф ь и ч. Что же еще было?
К и р и л о С е м е н ы ч. Срам-то какой еще был?"
"Срам", "срамные части" - это и есть части человеческого тела, которые предстают на всеобщее обозрение, когда его... раздевают.
И отношение этого оценочного определения к магистральной заглавной метафоре, развивающейся в пьесе, - сразу же реализуется... в новом (после реплики дворецкого Григория в первом явлении) упоминании того - чтó снимается с человека в процессе его раздевания; упоминании - в реплике свидетельницы, как раз и заполняющей ту паузу в ее повествовании о скандальных событиях, после которой ее торопят к ним вернуться.* * *
Она делает это упоминание - в доказательство того, что украденные деньги - действительно могли достигнуть такой суммы, как 100 000, которая кажется невероятной ее слушателям:
"И в а н П р о к о ф ь и ч. Нет-с, это пустяки: ста тысяч не было.
М а т в е е в н а. Ай, батюшка, как не быть! Куда же деньгам деваться? Последнее время он очень туг на них сделался. Не знаю, как другой прислуге, потому что ОТ МЕНЯ ВСЕГДА ВСЯКУЮ МАЛОСТЬ ТАЯТ, а мне так уже года два НИ ПЛАТЬЕВ, НИ БАШМАКОВ, ничего не выдавал".
А новое скандальное "разоблачение" состоит в том, что разоблачаемые - сами выступают в роли... разыскивающих, осматривающих находящееся под запором, скрытое:
" - ...Как приехал этот воспитанник в обратную, сейчас же позвал старосту, и пошли по всем барским кладовым и сундукам, перебирали и пересматривали, примерно сказать с раннего утра до позднего уповода".
Но само это разыскивание и осматривание - становится объектом возникающих подозрений и предметом возможного разоблачения. Казалось бы, доверенные лица, ввиду близящейся кончины барина, хотят привести в порядок дела, составить опись остающегося после него имущества - для передачи, допустим, тем же наследникам.
Но эти действия, имеющие, возможно, вполне законное для себя основание, - уже заранее рассматриваются... под углом возможно совершающегося преступления, как имеющие под собой самую неприглядную подоплеку, нуждающуюся - в разоблачении.* * *
И родственники покойного - уже настроены исключительно на то, чтобы во всем - эту подоплеку искать и находить, рассуждая "на одной волне" с полностью подчинившей свои сообщения обвинительному уклону свидетельницей:
"А н н а Е ф р е м о в н а. Боже мой, Боже мой, на что люди решаются!.. около умирающего совершать подобные вещи!"
"Подобные", спрашивается, ЧЕМУ? Эта героиня - уже заранее это для себя решила. Ее племянница - хотя бы считает нужным высказать это решение в форме догадки:
"Э м и л и я П е т р о в н а. Они, верно, все, что было получше, и выкрали.
М а т в е е в н а. Так для чего же, как не для этого, государыня моя, Эмилия Петровна! Вот как мне ничего не нужно в вашем шкафе или сундуке, так пойди ли я! Смею ли я это сделать?"
И это говорит... ГОРНИЧНАЯ, обязанность которой - в том и состоит, чтобы иметь дело с господскими шкафами и сундуками, их содержимым, в том числе - и гостей дома!* * *
Следующая реплика допрашивающего - служит лексической ФОРМУЛОЙ превращения непонятного и непонятого в фантастический домысел в воображении рассказчицы:
"И в а н П р о к о ф ь и ч. Что же такое-с они выбирали из КОМОДА?"
Но у свидетельницы - ничего не было сказано о том, чтобы подозреваемые что-то "выбирали из КОМОДА". Она говорила о том, что они осматривали КЛАДОВЫЕ и СУНДУКИ.
Вопрос этот - результат НЕТОЧНО РАССЛЫШАННОГО И НЕПРАВИЛЬНО ИСТОЛКОВАННОГО слова: речь шла о том, что осмотр этот - продолжался "до позднего УПОВОДА". "Уповод" - непрерывный срок работы до отдыха, на которые делится рабочий день у крестьянина. "Поздний уповод", таким образом, - последняя непрерывная часть рабочего дня.
Персонаж, городской чиновник, - неправильно, согласно своим понятиям, истолковывает слово из крестьянского обихода. Точно так же в комедии "Ипохондрик" слуга героя адаптировал своему сознанию и речи - название "барской" болезни "ипохондрия".* * *
На основе этого неправильно истолкованного слова - вырастает целая картина никогда не существовавшего события, деяния, которая, однако, самим персонажем - считается за подлинную. Этот случай подстановки - может служить выпуклой парадигмой всему этому процессу "расследования".
А сам этот фантастический, никогда в действительности не существовавший "комод" - служит явным аналогом прежде фигурировавшей в этом допросе свидетельницы "шкатулки" якобы с деньгами: резюмируя тем самым возникавшие подозрения о фантастичности представлений участников допроса о ее содержимом и смысле манипуляций с ней подозреваемого.
Вторжение чужих домыслов в собственную воображаемую картину - у свидетельницы вызывает защитную реакцию, заставляя ее в то же время - обнажать другой фланг своего повествования; проговариваться - об истоках его недостоверности:
"М а т в е е в н а. Не припомню, Иван Порфирьич! С моей ли, батюшка, памятью всякую малость помнить! Вот теперь извольте спросить меня, ЧТО СЕГОДНЯ ПОУТРУ БЫЛО, - НЕ ПОМНЮ!"
Иными словами, свидетельница рассказывает о событиях... КОТОРЫЕ НЕ СОХРАНИЛИСЬ В ЕЕ ПАМЯТИ. И это - тоже исчерпывающе подытоживает наши подозрения о степени достоверности ее рассказа.* * *
Но, повторю, главный эффект этих сцен - создают не заведомые выдумки рассказчицы, а горячее желание слушателей, чтобы они были... правдой. Выразителен до предела ответ собеседника на эту реплику героини:
"И в а н П о р ф и р ь и ч. Говорите дальше-с".
Персонаж - до такой степени увлечен возникающей у него совместной с ней воображаемой картиной - что даже НЕ СЛЫШИТ, не способен понять буквальный смысл сказанных ею слов, ВПРЯМУЮ к этой картине, ее возникновению не относящихся: а лишь компрометирующих ее как этой картины создательницу.* * *
Впрочем, она быстро справляется с этой "интерполяцией", и скорость, с которой она корректирует создаваемую картину, уже не вызывает у нас удивления:
" - А дальше, Иван Прокофьич, было такое дело: запечатали КОМОДЫ и вдруг говорят: собрать всю дворню в залу..."
А почему именно "в залу" - так это, оказывается, потому, что в нее - ведут двери из того самого КАБИНЕТА, в котором ранее, по рассказу свидетельницы, уединились "заговорщики", чтобы договориться о том, как спровадить из имения прикарманенные ими деньги умирающего хозяина.
Теперь двери этой потайной комнаты открываются и...
"...Пришли мы, и я, грешная, приплелась. Из кабинета выходит Павел Михайлыч, и обе дверцы растворились нараспашку. БАТЮШКА-БАРИН ПРИВСТАЛ ЭТАК НЕМНОГО НА ПОСТЕЛЬКЕ, видно, что ему сказать что-то хочется, а молвы нет, только глазами обводит всех..."
Так вот он, оказывается, организатор всей этой непрерывной череды творившихся в имении "преступлений": "батюшка-барин", его, этого имения, хозяин собственной персоной!* * *
А почему у него "МОЛВЫ нет" (то есть: речь отнялась)? Так это потому, что "Молва" - название московского журнальчика 1830-х годов, приложения к журналу "Телескоп", издававшемуся профессором Московского университета Н.И.Надеждиным. В этом журнальчике в 1834 году - состоялся дебют... В.Г.Белинского: основателя той самой литературной школы, направления, последователи которого издают журнал "Современник", в котором, повторим, в 1853 году печатается пьеса А.Ф.Писемского "Раздел".
Об одном из издателей этого журнала (будущем, 1860-х годов) мы уже упомянули. Он - как бы становится... УЧАСТНИКОМ самой этой печатаемой в издании, которое он будет возглавлять, пьесы: его именем-отчеством, Михаил Евграфович, - назван тот самый умирающий помещик, организатор бесчинств и беззаконий в собственном поместье, согласно репортажу Татьяны (нет-нет, не Митковой!) Матвеевой.
Но теперь в его фигуре, "привстающей этак немного на постельке" в глубине... второй сцены, сцены на сцене, образованной "растворенными нараспашку обеими дверцами" кабинета (и созерцаемой из - зрительной! - ЗАЛЫ), - в этой фигуре, до боли нам почему-то хрестоматийно знакомой, - мы узнаем... ДРУГОГО ИЗДАТЕЛЯ ЖУРНАЛА "СОВРЕМЕННИК", основного, неизменного, еще с 1840-х - 1850-х годов.
Но только... предстающего нам не в том облике, в каком он существовал в этот момент, момент издания журнала и пьесы, а... без малого четверть века спустя, таким же тяжело больным и умирающим, как герой пьесы Писемского в 1853 году.
И тоже - не на "сцене" реальности, а как бы на "второй сцене", ее, эту реальность отображающей: на знаменитой картине И.Н.Крамского.
И тогда окончательно становится понятным, почему... "постелька" батюшке-барину в пьесе 1853 года постелена - именно в КА-БИ-НЕ-ТЕ. Так именно, на своем рабочем месте, с пером в руках, сочиняя свои "Последние песни", - умирал великий русский поэт и журналист Н.А.Некрасов.
Таким - изобразил его на своей картине Крамской.
|