Kонкурс ПPO/ЗA 2009

ФИНАЛ

Morgenstjerne (Kunstliebhaber) Andante, con anima

Рассказ о первой любви, но в тоже время о ней в "Andante, con anima" - ни слова!
Любовь к Шуману, к Дебюсси, к музыке и искусству и, наконец, к поездам - об этом сказано немало, но о том, что "die Liebe aufgegangen" - ни одной (банальной) фразы. Возможно, чем искреннее чувство, тем глубже оно прячется? И тем больнее от потерь?.. ведь рассказ и о поражении тоже.

Потеря Аллы очевидна. Но и Сергей пропустил, прохлопал нечто очень важное. "Übermensch. Коль Зигфрид впрямь расхвастался, ему несдобровать," - вот так Алла обозначила красным крестиком слабое, уязвимое место своего героя. И тем самым, хотела того или нет, она, как легендарная Кримхильда обрекла своего героя на "смерть". Ну что ж... А ведь он сам виноват. Нельзя так грубо, слишком резко - там, где надо было с чувством, не спеша.

Смерть настигла Зигфрида на берегу водоема. Рассказ завершается ироничной, то ли грустной, то ли насмешливой, параллелью между самозванцем-сверхчеловеком и карапузом. Рассыпался образ харизматичного героя, но, к счастью, героиня стала от этого только мудрее.

Рассказ не просто о любви, но и об осмыслении жизненного опыта. Ну и, конечно же, о музыке! Поднятая в рассказе тема о музыке сама по себе интересна и замечательно расскрыта. Неужели я в самом начала сказала, что это - рассказ о первой любви? Не верьте моим трюкам!

P.S. В рассказе много иностранных слов. Как правило, я очень недоверчиво отношусь к таким текстам. Здесь же, на мой взгляд, вполне оправдано. Итак, в рассказе много иностранных слов, но ни одного дешевого жаргонного словечка. Хвалить за это должно быть стыдно - как, например, было бы стыдно хвалить взрослых за то, что умеют читать. Но я чувствую, что об этом необходимо сказать ясно и четко, "вслух", поскольку очень часто так случается, что если не скажешь прямым текстом, никто и не заметит.

P.P.S. красным цветом в рецензии выделены параллели с...

Казовский Алексей (Монтигомо Ястребиный Коготь) Солнечное затмение

Солнечное затмение - это своего рода аномалия, короткий момент. Оно случилось в рассказе дважды. Первый раз - ложная тревога, предупреждающая читателя, с кем имеет дело. Второй раз - настоящее. Рассказ настолько хорошо написан, что даже в те несколько минут, когда ошибочно считала его чернухой (пришлось, не дочитав, отойти от экрана минут на двадцать), я, подумав, оценила его достаточно высоко. Интересно, что финал (ни ошибочно-черный, ни настоящий) на общее впечатление от рассказа почти не повлиял.

Молочко, медок, горы и речка - "вечные," неустаревающие ценности. Общий настрой рассказа - очень мирный, приятный. Поэтому, мне кажется, читателя недостаточно подготовили к вероятности убийства. Первое "солнечное затмение" предупредило о том, что герой не такой как все, но вовсе не о том, что он способен на убийство. И это нестрашно, если автор не ставил целью показать позитивный финал, как результат усилия воли, внутренней работы и т.п. А без них остается легкий осадок Голливуда.

Что не понравилось?
Рембо, в которого превратился живой и интересный главный герой.
Грубоватый юмор в конце рассказа, но вроде и ничего.

Элиман Итта (Ши Ксения) Белый город

"...видом с третьего этажа можно распоряжаться широко." Красивый вид стоит довольно дорого. Но кто знает, сколько стоит вид на поле и лесопарк на окраине Берлина? И каким образом можно им распоряжаться?
Возникла ассоциация: если бы из окна можно было бы увидеть будущее, то повезло бы, наверное, тем, у кого рамы самые широкие и тем еще, кто сумеет этим видом правильно распорядиться. Примерно так: вот огромное поле жизни, а вот наша героиня прокладывает по нему свою тропинку.

- В начале рассказа описан покрытый свежим снегом город; чистые улицы, на которых каждый шаг - первый.
- В середине рассказа не слишком радостные воспоминания героини связаны с иным городом, в котором даже домам и то тесно, а потому, возможно, не хватило места и для героини.
- Но зато город в финале - это и новое начало жизни, и новое "я" самой героини. И все это опять-таки по чистому, по белому.

Рассказ получился очень "симметричный," он - как обрамленный в белую рамку эпизод настоящей жизни. Отсюда - ощущение созданного автором образа и настроения.

Схема "богатый турист Vs. абориген-попрошайка" очень проста, в основе своей они -- обычные стереотипы. Но в беседе случайно задеты живые струнки, и вот уже старик утонул в воспоминаниях и "на какое-то время ... даже забыл," что он не один, и тут же от этого смутился. Момент, казалось бы, ничем неприметный, но важно то, что в нем щедро описан языка тела.
Происходит следующее:
во-первых, автор оживил стереотип попрошайки - у него есть прошлое;
во-вторых, благодаря языку тела, и лирический герой, и читатель на уровне интуиции поверили в то, что старик не врет и не хитрит, чтобы выманить деньги.
(Помнится, Марьванна еще в школе на уроках литературы нам всем объясняла, что воздействовать на читателя следует через его органы чувств: дайте ему цвет, запах, температуру. А вот, пожалйста, выше приведен пример воздействия на интуитивном уровне. Тоже ведь своего рода "орган чувств" Голосом Марьванны: кто-нибудь записывает это себе в тетрадку? В то числе и сам автор, потому что у него это получилось не то, чтобы совсем случайно, но абсолютно неосознанно.)

Далее по тексту лирический герой делает шаг назад. Он понял, что его хотят раскошелить и почувствовал себя "в капкане для туристов." Его скептицизм понятен. Но читателя цепляет противоречие: происходит внутренняя борьба между осознанным жизненным опытом и информации, полученной на уровне интуиции. Итак, автор оживил стереотип туриста, а читатель получил повод отождествить себя с лирическим героем, потому что ему ведь тоже неизвестен точный ответ на вопрос: кто же на самом деле этот старик. Честный и искренний несчастный или хитрый пройдоха-артист.

Таким образом, автор
- вдохнул жизнь в оба стереотипа;
- запустил в действие мысли и чувства читателя;
- оставил их включенными, поскольку не предложил готового однозначного ответа.
Такая вот затравочка. А дальше все остальное: цепочка из образов, (цветок, сон и пр., пр.)

Думаю, еще могла бы найти, что сказать по поводу этого рассказа.

Черный Прапор Танк

Правдоподобность финала не вызвала сомнений. Реакция буржуинов вполне нормальная. Не все же им бумажки с места на место перекладывать, а тут такая хорошая возможность оправдать затраченный на них бюджет. Для них дислoкaция розового тaнка - хороший повод изобразить свое рвение.

Итак, финал рассказа сомнений не вызвал. Но, боюсь, что я не удивилась бы, даже если бы у танка выросли крылья и он взлетел до самой Луны... Дело в том, что самых первых абзацев меня не покидало ощущение, что читаю фельетон. Потому-то, возможно, реалистичного конца как-то и не ожидала, предсказывался какой-нибудь веселый гротеск. И это бы хорошо, но юмор подавляет все остальное. Характеры героев, как мне показалось, описаны ровно на столько, насколько этого требует конкретная ситуация, не уже, но и не шире, они показались мне несколько схематичными.

Рассказ легкий, веселый, но как оказалось, 'не мой.' Однако, автор выполнил ту задачу, которую перед собой поставил. Не возникает сомнения: рассказ многим понравится и у него будут благодарные читатели. AA

Зяма Очарованная даль

Как построен этот рассказ? Сначала автор показывает герою (и читателю) символический, напичканный подробными деталями сон, из которого узнаешь сразу все, что только и можно узнать и о жизни героя, и о самом рассказе как таковом, а именно: перед читателем бескрайняя, как Сахара, помойка. Далее, вслед за ночным кошмаром начинается день, нетрудно догадаться, что он герою принесет.

Итак, сон, наконец, просмотрен. Тут бы автору остановиться, потому что и так все ясно, ан-нет, теперь читателю предстоит пережить вместе с героем еще и длинный нудный день. В реальности весь сон повторяется до мелочей. Авторская "находка" та еще! Зато теперь читатель, если ему скучно, может поупражняться в переводе с языка символов на язык реальности и наоборот. Например: летящие по помойке бумажный мусор = книга упомянутого в рассказе автора N. и так далее. Быть может, это пародия на автора N., с произведениями которой я не знакома? Или, быть может, это пустая игра слов, имен и названий? Как бы там ни было, рассказ не вызвал интереса.

Чем бы развлечься, его читая? А вот! Можно проследить за нравственными поисками главного героя. Он целый день, едва проснулся, искал смысл жизни. Целый длинный день (!) - это вам не хухры мухры. Чего-то почитал, кого-то потрогал, прошвырнулся между делом в музей.

Главная идея рассказа, похоже, в том, что литература - дрянь, искусство - дрянь, жена - красивая, но дрянь, работа - дрянь, секретарша - ничего, но вызывает тайную зевоту. Да, и дочка - тоже дрянь, но в ситуации с дочкой герой понимает, что сам виноват. Вот тут бы ему еще разок по-настоящему проснуться...

Конец рассказа привел меня в щенячий восторг. Очень рада тому, что героя спасли. Так ему и надо. Пусть еще помучается.

Мне кажется, говоря об этом рассказе было бы уместно провести параллель с " The Chrysanthemums" Стейнбека. (Я не знаю, существует ли перевод на русский, мне найти его не удалось.)

На мой взгляд, подробный анализ и сравнение этих двух рассказов были бы интересны и с точки зрения писательского мастерства, и с точки зрения созвучия и различия тем. Возможно, "Юрка Галстук" навеян "Хризантемами," уж очень сходны и ситуация и детали. Однако, совпадают только обстоятельства, но не темы - в конце каждого из этих произведений темы расходятся в диаметрально противоположных направлениях. Речь, конечно, не об общепринятом представлении о том, что героиня "Хризантем," Элайза сделала не слишком удачную попытку примерить на себя суровый и грубый мужской мир. Я имею в виду боль, которую причинил Элайзе ее невольный обидчик.

В "Хризантемах" хозяйка пожалела зашедшего к ней незнакомца и была им за это "наказана." Он же, будучи голодным, попросту ловко попользовался ее доверчивостью и добротой. Сравнивая два рассказа, можно заметить, что в них герои как бы поменялись местами. Бедный незнакомец в одном из них сыграл весьма активную, в другом - пассивную роль. Героиня же в одном из рассказов была наказана за свою доверчивость, в другом - сама взяла на себя роль "виноватой."

Если вглядеться поглубже в тему конкурсного рассказа, он о чувстве вины, которое испытывает абсолютно ни в чем не виноватая героиня. Странное это чувство. Исток его, наверное, в том, что на втором месте после инстинкта самосохранения, нам дан инстинкт сохранения рода или вида, отсюда и возникает сочувствие к знакомыми и незнакомым, к встречным и поперечным. (Некоторые не слишком чистоплотные благотворительные общества делают на этом деньги.)
Рассказ на ступень выше обычных слезодавилок. Автор не стал никого убивать, и вместо нелепой попытки выжать слезу и сочувствие у закаленного СИ-шного читателя, все сомнения и сожаления автор переложил на плечи своей героини. Читателю осталось только чуть-чуть подумать.

Еще несколько слов о параллели с "Хризантемами." Стейнбек наполнил свой рассказ живыми деталями. У него в каждом движении Элайзы - информация о ней, о ее характере, обо всей ее жизни до этого дня. В конкурсном рассказе этого нет. Но справедливости ради следовало бы подчеркнуть, что даже если "Юрка Галстут" проигрывает в сравнении с "Хризантемами," это не значит, что он проигрывает в сравнении с другими конкурсными рассказами.

1979 Фестиваль

"Так вот - это я, низким голосом Бобби Фаррелла начинаю томно изрыгать Rasputin" Если не ошибаюсь, Бобби Фаррелл был танцором, а пел за него Franz Reuther.

Pilot Последний полет

Редко удается высказать мнение о рассказе одним словом.

"Буран ... казался ... гордой птицей, у которой вместо сердца двигатель ракетного типа."
Интересная анатомическая ассоциация. Я физику совсем не помню, но почему-то мне кажется, что реактивный двигатель расположен в самом конце ракеты, и поэтому напоминает не сердце, а совсем другую часть тела.

zvezdochet Следы на песке
Странное чувство осталось от рассказа. С одной стороны понимаешь, что для конкурса написано искренне и наивно. С другой стороны, благодаря искренности и наивности главный герой получился живым. Ребенок, с его хихиканьем и веселым непослушанием, получился очень непосредственным.

И детство, и старость - и то, и другое - нуждаются в помощи и заботе. В некоторой степени мальчик и бабушка поменялись ролями. Но если беззащитность детства до пронзительности трогательна, то беззащитность старости - и некрасива, и безнадежна. Старики болеют и умирают, а их родные, повзрослевшие и возмужавшие дети и внуки, опять, как в детстве, чувствуют себя беспомощными и не в силах ничего исправить.

Джулия Лэмберт Дело житейское
Поскольку я уже предупредила автора о том, что мне не нравится женская проза, можно считать, что с этой частью разобрались.
Легкость и игра словами не могли не понравиться, но с другой стороны, есть риск: такой стиль хорош для легких вещичек-однодневок. Впрочем, грань очень тонкая.

Еще можно было бы добавить, что Катя слишком быстро прыгнула к герою в постель - с точки зрения сюжета. Секундная стрелка, которая "неожиданно громко клацнула," так, что "мир изменился," оправдывает моральную сторону вопроса, но, возможно, стоило бы немного помучить героиню (читай: читателя) сомнениями: кого она предпочтет? Получилось бы две "завязки" и две "развязки". Кроме того, думаю, не нужно лишний раз объяснять, что "до" не менее важно, чем "во время" и "после."

Если интересно, ироничный кот понравился очень, но я, хоть и знала эту притчу (среди нескольких вариантов, выбрала-таки правильный, как наиболее подходящий к этой истории), мораль истории тем не менее так и не расшифровала (пока не увидела объяснение в комментариях). Рассказ-то легкий, как-то даже и не ожидаешь серьезных выводов, не ищешь и, соответственно, не находишь. Но ирония очень и очень к месту. Кот мне определенно понравился.

Сосед Человечек

Начну с того, что я не то, чтобы абсолютно против "чернухи," но на СИ она уж очень надоела (меня тоже за это ругали). С другой стороны, достаточно прочитать мой же отзыв к "Солнечному затмению," чтобы убедиться, насколько условно любое мнение. Более того, я могла бы сходу назвать несколько ставших классикой рассказов, которые, как мне кажется, на конкурсах СИ были бы отсортированы как чернуха. Потому что, в принципе, они чернуха и есть. Но классикам можно, потому что у них - багаж и портфолио. Вывод такой: писать такие рассказы можно, и если они написаны искренне, то даже нужно. Вот только для конкурсов они не всегда подходят. (Все сказанное выше относится к конкурсам вообще, и к произведениям вообще, а не конкретно к рассказу "Человечек.")

Строго говоря, "Человечек" по моим личным критериям чернухой почти не является. В нем никого не убивали, но произошел несчастный случай. Да и в любом случае, эта часть мне интересна менее всего.

Тема рассказа, видимо, во взаимосвязи между первой и второй частью. Мистики в этой взаимосвязи, конечно же, нет никакой, по двум причинам, вторая из которых: я в нее не верю. Зато я верю в то, что наша жизнь есть "функция зависимости" от наших игр, и рассказ "Человечек" можно считать утрированной иллюстрацией этой не слишком новой и оригинальной, но довольно-таки полезной идеи. Конечно же, такое понимание - слишком явная натяжка. Ну и что? Суть многих обзоров - это личное читательское восприятие. С этой точки зрения, каждый волен в своих обзорах натягивать все, что хочет.

Итак, идея, которую я нашла в этом рассказе, мне кажется очень интересной. Мистика - нет. Рефлексия, экстраполяция (игра -> жизнь) и подобное - да. Автор может принять такую читательскую интерпретацию, а может и не принимать.

Но если уж совсем серьезно, рассказ мне понравился первой частью. Это, наверное, личное восприятие, и это есть хорошо (в смысле воздействия на читателя). Дело в том, что в детстве я любила именно такие игры. Нет, ни в коем случае не взрывы, конечно (и как же это им пришло в голову устраивать взрыв внутри?), и не похороны. Нет, не это.

Но я не любила сказки, не любила фантазии, зато мне всегда нравилось из игры "выстраивать реальность." Я хорошо помню свое детство, примерно половина игр заключалась именно в том, что мы подражали реальной взрослой жизни, "проигрывали" ее и так, и эдак. Но, увы, сходу не могу вспомнить ни одного произведения о детях, в котором игра была бы показана именно так. Этим, видимо, рассказ меня и зацепил - в отличие от сюсюкающих.

Аврора Пустые бутылки

Внутренний мир героя передан через живые образы. Возможно, с ними получился небольшой перебор: слишком много бабочек, паровозиков и т.п.; ведь их нужно ровно столько, чтобы читатель ухватил суть, не более, а все остальное - украшательство. Но сами по себе образы хороши, как символ детства. Однако, увы, детство Леки уже позади...
Тема рассказа, видимо, заключается в цитате: "А если так, то что есть красота, и почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?" Красив ли главный герой? Глазами матери - безусловно, да и сам он живет в удивительном мире. Красив ли он сам по себе, вот в чем вопрос. По большому, по строгому счету - вряд ли. Давайте будем честными. Он несет в себе тяжелый изъян. Взрослый человек должен быть взрослым: вести себя адекватно, принимать взрослые решения, обеспечивать свои нужды. Наш герой не соответствует общепринятым здоровым стандартам. В этом нет его вины, и за исключением своей недееспособности, Лека, конечно же, вызывает симпатию: он добрый и наивно-справедливый. Но чтобы увидеть в нем "мерцающий огонь", его нужно знать и понимать. А кто должен узнать его и понять? Где они? Дело в том, что (когда мать не сможет о нем заботиться) место Леки -- в специальном общежитии, с профессиональным обслуживающим персоналом. Его место так же и на простой и доступной для него работе, где он мог бы, предположим, сортировать бутылки. А на улице ему не место. Но это уже совсем другая тема.

В обычном мире друзей у Леки нет и быть не может, поскольку он не вписывается ни во взрослый мир, ни в мир детей. Поэтому настороженность и недоверие матерей мне кажутся вполне оправданными, их первоначальная естественная реакция - нормальной. Цель рассказа - вызывать доброту по отношению к несчастному герою и осуждение по отношению к его обидчикам. Первое - удалось. Второе - нет. Скажем, я не считаю, что жители двора должны доверять Леке, понимать его, с ним дружить и видеть его внутреннюю красоту. По той простой причине, что у них нет медицинского образования, они Леку толком не знают, и не могут загадывать вперед, насколько он может оказаться опасен. Дети этого не понимают, а для матерей риск слишком высок. Отсюда - экстремальные крайности.

Отдельной темы, на мой взгляд, заслуживает мать Леки. Никто иной, а именно она решила его жизнь. В ее ли силах улучшить/обеспечить его будущее? Есть ли у нее альтернативы? Правильно ли она их рассчитала? Рассчитывала ли вообще? Возможно, она была безнадежной фаталисткой? Дилемма матери в условиях конкретного (бедного или богатого общества), мне кажется, была бы сильной, достойной темой.
У нас ведь как? Напишет кто-нибудь рассказ про брошеную на улице собачку, собираются читатели и пишут что-нибудь оригинальное: "мы в ответе за тех, кого приручили." Так ведь и героиня "Пустых бутылок" тоже волей-неволей бросила своего выросшего, но не повзрослевшего, ребенка на произвол судьбы.

Но все сказанное выше - всего лишь мои собственные домыслы и к главной авторской идее отношения не имееют. А поднятая в этом неплохом рассказе тема меня не тронула (пожалуй, при первом прочтении я приняла ее слишком прямолинейно). Но если иметь в виду, что автор писал на свою, а вовсе не на одну из "моих" тем, то можно сказать, что рассказ вполне удался. Итак, основная мысль заключается в цитате: "А если так, то что есть красота, и почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?" И расскрыта она на отлично! Есть в рассказе и некрасивый, неуклюжий сосуд со сверкающими искорками внутри. Есть и на первый взгляд удачливые, внешне вполне приличные, но пустые сосуды. Название рассказа - замечательно и очень удачно, по-моему, это называется "double entendre" (двоякое значение).
Чудесен эпизод с отниманием совочка у тетеньки-девочки многие другие моменты, которым я порадовалась от души.

Я люблю хорошие произведения, в которых "ничего не происходит." Мне нравится, когда - как бы это объяснить - в коротких вещах тема преобладает над сюжетом. Поэтому рассказы, в которых нет динамичности, читаю без всякого предубеждения. Однако, в "Шатенке и апельсине" тема если и есть, то раскрыта очень слабо. Персонажи в поезде должны быть интересные: либо просто забавные, либо интересные с точки зрения современности, что-то в этом роде. Их надо искать. (Я читала другие обзоры, видела советы пойти в противоположном направлении, сократить сцены в электричке. Другими словами - сосредоточиться на теме любви и не отвлекаться. Тоже неплохое решение. Особенно рекомендуется начинающим авторам. Но в этом случае тема рассказа станет проще и уже. Аудитория уменьшится.)

С героиней тоже нужно что-то делать. Характер ее передан, но и не более. Я так понимаю, девушка вроде как бы на лекции ездит, а в глубине души томится в ожидании любви. Так или нет? Ведь если не было первопричины, то сама по себе встреча с "апельсином" попросту бессмысленна. Однако, если в рассказе нет... скажем... Татьяны Лариной или Наташи Ростовой, то и сердца в рассказе тоже нет.
Название - единственное, что мне понравилось, в нем есть крохотная изюминка. Оно яркое, с легким юмором, и с некоторой иронией отражает суть рассказа.

Доберман Собачий тест
Мораль несколько простоватая, но для легкого сюжета вроде и ничего. Это совсем не оттолкнуло, вернее, стоило бы сказать: оттолкнуло совсем не это.

Предлагаю аналогию с настольной игрой. На столе разложена схема (сюжет), в начале маршрута (рассказа) расставлены главные фишки: герой и героиня, позже присоединяется еще и собака. Между ними разворачивается своего рода "моральное" соревнование. Который из них придет к финишу первым? Ой, только не надо заранее подсказывать читателю ответ! Но, увы, разгадка заложена в самих характерах главных героев. Беда в том, что с самого начала все три фишки поставлены в неравные условия. Судя по репликам внутреннего монолога, герой - и умный, и живой. Собака - тоже молодчина хоть куда. Но как же героиня? Увы-увы, она получилась неживая, слишком схематичная. Образ такой жены слишком затаскан, слишком приелся. Мне показалось, что автор немного просчитался, как если бы ему хотелось с помощью сатиры сделать рассказ поживее-повеселее, а получилось наоборот.

Возвращаясь к аналогии с настольной игрой, я бы так сказала: с самого начала и до самого конца фишки должны находиться в равных условиях. Кубик нужно кидать одинаково для всех. Ближе к финишу читатель сам увидит, кто пришел первым, кто - последним. То есть изначально в характеристиках обоих героев должен быть примерно одинаковый баланс положительных и отрицательных качеств, да и трудности перед ними должны стоят адекватные. И лучше будет, если точки над i расставит жизнь в конце рассказа, а не сам автор - в самом начале.

Еще момент. Изображенные в рассказе герои (муж - живой и умный, жена - стереотипно-карикатурная) друг другу попросту не пара. Уж слишком по-хорошему добродушно муж относится к своей дурочке-жене. Читатель кричит: не верю!

И еще один момент. Такую звонкую погремушку, какой изображена эта Таня, в "моральном соревновании" легко обставил бы не только умный и замечательный Блогги, но и любая другая Тяпка... любая другая кошка, любая другая мышка. Блогги достоен большего.

А во всем остальном рассказ очень даже неплохой, легкий, развлекательный, простой.

P.S. В качестве иллюстрации или пояснения:
- Жена решила завести собаку потому что: 1) недавно прочитала замечательную историю о замечательной собаке / 2)потому что не может иметь детей / 3) да хоть просто потому что давно мечтала - это пусть и банальные, но тем не менее наметки живого образа.
- Жена решила завести собаку, потому что "так принято" - карикатура и стереотип, мертвый образ.
----
- Жена ляпнула глупость ("Мы прекрасно умеем обходиться с животными.") и тут же смутилась, покраснела - живая реакция живого человека.
- Жена ляпнула глупость, все вокруг это поняли, а она, как идиотка, продолжает в том же духе - в данном контексте это мертвый стереотип, да и муж к ней, такой, относится слишком добродушно ("Иногда я палкой сбивал с еловых лап холодную белую пыль, которая окутывала Танюшу").

Kratov Знак свыше, или Послание небес

В чем суть истории?
В реальной жизни падение старика с балкона на начальника ЖЭУ -- событие, вероятность которого слишком ничтожна.
А в литературе? Попробуем как бы расшифровать.
Если принять знаменательное падение, как логичное и естественное наказание свыше, то взяточничество России несвойственно, иначе старики падали бы гораздо чаще. Но нет, не может быть, автор, наверное, хотел сказать что-то другое.
Если принять это событие как наказание кармическое, то мораль рассказа можно свести к тому, что быть взяточником и выгодно, и безопасно, поскольку, опять-таки, старики с балконов падают крайне редко. Но нет, не может быть, автор, наверное, хотел сказать что-то другое.
Что же означает этот хитроумный авторский ход?
Ага, вот оно! Вы готовы? Сюрприз: мораль рассказа заключается в том, что взятки брать нехорошо.

Если серьезно, в рассказе бросились в глаза несоответствия, похожие на те, что и в Собачьем тесте (см. отзыв выше). Старик описан более-менее реальным, а начальник ЖЭУ - карикатурно, фельетонно. Известно же, читатель переживает гораздо больше, когда описано противостояние двух одинаково симпатичных героев. И, наоборот, когда один абсолютно отрицательный, а другой - абсолютно положительный, у читателя пропадает интерес.

Пушкин Кифа
Странное чувство осталось от этого рассказа. Понравилось, как он написан, но содержание вызвало недоумение. О прямой морали в лоб, думаю, говорить даже и не стоит. Прелесть "Кифы" - в деталях. Но зачем они? Ни одна не сыграла. Возможно, я чего-то не поняла?

На мой вкус, в коротком произведении всякая деталь должна быть символична, тем более - в самом начале. А уж если те же детали прямо или косвенно отражаются еще и в финале, то это - непременно код, символ, и читатель вправе спросить: а что вы, автор, хотели сказать? Но вдруг окажется, что автору сказать вроде и нечего, а все эти мелочи в рассказе понавставлены ради красного словечка?.. Бедняга-читаель останется без ответа и решит, что писатель его кинул.

Например, если тема открывается путешествием героя по улице, и автор описывает здания или природу, читатель еще вправе допустить, что описание погоды незначительно и появилось просто по ходу действия. Но и в этом случае хмурое небо или яркое солнце - ни в коем случае не должны быть случайны. Но если же в финале - речь опять о погоде, то любые в ней изменения или, наоборот, их отсутствие подчеркивают основную мысль произведения. Это есть код, символ, язык художественного произведения. (Прошу прощения за примитивный пример.)

В самом начале "Кифы" упомянуты "преданные и бескорыстные подруги." Позже в рассказе речь идет о случайной связи с дачницей. Кажется, мелькнул какой-то сомнительный намек на рождение чего-то вроде привязанности: "Я был почти счастлив"? Или "почти" не считается? Tем не менее непонятно, к чему все это? Наташа нужна, конечно, для темы о Кифе, но какова ее роль (пусть даже эпизодическая) в жизни главного героя? А иначе к чему "преданные и бескорыстные подруги"? Для контраста или наоборот, чтобы подчеркнуть... что? Осталось ли все прежним? Изменилось ли что-нибудь? Неужели не помогли ни свежий воздух, ни клубника? Что же, весь зачин про уставшего журналиста - просто так? Вылечила ли деревня (и дружба с Кифой) главного героя? He вылечила? Клоп в клубнике? Но ведь это про Кифу, а не про главного героя? Рассказу не хватает рамки: начинается с неудовлетворения журналиста своей жизнью, а заканчивается темой о Кифе.

(Почему читали именно Сологуба - "простецкого, местами увлекательного, порой мистического?" Скажу честно: не уловила связи, не отозвалось. Мне жаль, ведь, наверняка, не ради рекламы хорошего писателя?)

У меня сложилось впечатление, что история замышлялась о Кифе и только, то есть очередной штамп. Тема Кифы сама по себе неинтересна. Журналист же проскочил в рассказ почти случайно (продолжаю всего лишь делиться своим личным впечатлением), поэтому тема главного героя как следует не разработана. Но именно журналист спас этот рассказ. Нужно хорошенько прописать главного героя.

Вал Ярослав Пневмония
(рассказ не был принят на конкурс)

Если ограничиться поверхностным взглядом, центральная идея "Пневмонии" сводится к достаточно простенькой дилемме. Но чтение только тогда и интересно, когда удается разглядеть подробности, которыми автор наполнил свой рассказ. Детали эти могут оказаться важными или второстепенными, сознательно подчеркнутыми или, наоборот, невзначай проскочившими, но именно они и позволяют читателю расширить тему.
Итак, в рассказе была "объявлена война" - пусть мелкого, местного значения, но отстреливать виновников пришлось по-настоящему, всерьез. Приказ был выдан полковником, "мужиком, в принципе, хорошим," который волей случайных обстоятельств "опозорился" и был вынужден принять меры. Вот так, невзначай, решаются вопросы о жизни и смерти. Полковника, по всей видимости, совесть не мучает, его мучает необходимость смыть нелепый позор. Но исполнители приказа - живые люди с чувствами, эмоциями, с воспоминаниями о недавнем детстве. Перед ними - дилемма. Не выполнить приказ нельзя. А выполнить - до невозможности трудно; включаются внутренние механизмы: сочувствие, жалость, совесть. С последней приходится потом долго возиться. Забегая вперед, могу сказать, что у героев не было выхода, им обоим пришлось совершить сделку с совестью, но каждый из них проделал это на свой манер.

Приказ, в конце концов, был выполнен прапорщиком, который "желанием расстреливать ... не горел," и, более того, был вынужден надеть нечто вроде маски: "этот Kомарницын и тот, который только что тихо сказал "ДАВАЙ" - это были два разных Комарницина." Свою совесть прапорщику удалось уговорить, подсунув ей практическое, рациональное решение (шкура на шапку).

Главный герой выкручивался по-другому.
Итак, расстрел совершен прапорщиком, пассивная роль его подчиненного (главного героя) вполне ясна, а рассказ все еще продолжается, хотя, казалось бы, в нем уже больше ничего и не происходит... но это, опять-таки, только на поверхностный взгляд. Пусть сам ГГ стрелять не стал, но ведь волей-неволей, и он стал соучастником расстрела. А совесть сразу, сходу не заткнешь. Она "работает" примерно так: как только действия и намерения человека перестают соответствовать его личному внутреннему кодексу, включается неприятный сигнал, который долго не дает покоя. Есть два способа его отключить: либо отменить нечестное действие, либо "подрисовать" немного внутренний кодекс, "переобъяснить" самому себе происшедшее событие таким образом, чтобы совесть согласилась и приняла уже совершённый (или только задуманный) поступок. Да, главный герой, так же, как и прапорщик, в происшедшем не виноват, другого выхода у них не было. Но эту отговорку совесть даже и "не рассматривает." Почему? Эта отговорка хороша для деревянных истуканов, а наш герой не из таких. Но, похоже, он сам не отдает отчета в том, что уговаривает совесть, а задача эта очень трудная, но для дальнейшей здоровой психологической жизни индивидуума крайне необходимая.

Парадокс ситуации в том, что ни сам главный герой, ни его прапрощик напрямую в происшедшем виноваты не были. И тем не менее их обоих мучает совесть...

И тут пневмония очень кстати пришлась для главного героя. Она, в некотором роде, помогла ему "отвести глаза," чтобы не смотреть в лицо трудной правде. Так бывает: лгущий человек то глаз потрет, то мочку уха подергает - реакция огранизма. Примерно так и с пневмонией. Если бы главный герой не заболел по-настоящему, то ему стоило было свою болезнь придумать.
...А месяц спустя, после пневмонии, оно само затихнет. Или не затихнет никогда? Рассказ заканчивается словами: "Не знаю я..." Враки. Он знает. В глубине души он знает очень хорошо.

Но парадокс ситуации, как я уже сказала выше, заключается в том, что ни у прапорщика, ни у главного героя другого выхода, действительно, не было. Приказ есть приказ.

Недостатки рассказа разбирать не буду. Не ставлю перед собой такой цели.